Церковь николая чудотворца в риме адрес. Рим

Не мог иметь детей в силу хронического алкоголизма и , заинтересованная в рождении наследника, закрывала глаза на близость своей невестки вначале с Чоглоковым, а затем и с камергером великокняжеского двора Салтыковым. Ряд историков считают отцовство Салтыкова фактом несомненным. Позднее утверждали даже, что Павел не является и сыном Екатерины. В "Материалах для биографии императора Павла I" (Лейпциг, 1874) сообщается , что якобы от Салтыкова родилось мертвое дитя, которое подменили чухонским мальчиком, то есть Павел I не только не сын своих родителей, но даже не русский.

В 1773 году, не достигнув и 20 лет, он женился на гессен-дармштадтской принцессе Вильгельмине (в православии — Наталье Алексеевне), но через три года она умерла при родах, и в том же 1776 году Павел женился вторично, на принцессе вюртембергской Софии-Доротее (в православии — Марии Федоровне). Екатерина II старалась не допускать великого князя к участию в обсуждении государственных дел, а тот, в свою очередь, начинал все более критически оценивать политику матери. Павел считал, что эта политика опирается на славолюбие и притворство, мечтал о водворении в России под эгидой самодержавия строго законного управления, ограничения прав дворянства, введения строжайшей, по прусскому образцу, дисциплины в армии.

Биография императрицы Екатерины II Великой Правление Екатерины II продолжалось более трех с половиной десятилетий, с 1762 по 1796 год. Оно было наполнено многими событиями во внутренних и внешних делах, осуществлением замыслов, продолжавших то, что делалось при Петре Великом.

В 1794 году императрица решила устранить своего сына от престола и передать его старшему внуку Александру Павловичу, но не встретила сочувствия со стороны высших государственных сановников. Смерть Екатерины II 6 ноября 1796 года открыла Павлу дорогу на трон .

Новый император сразу же попытался перечеркнуть сделанное за тридцать четыре года царствования Екатерины II, и это стало одним из важнейших мотивов его политики.

Император стремился заменить коллегиальный принцип организации управления единоличным. Важным законодательным актом Павла явился изданный в 1797 году закон о порядке престолонаследия , действовавший в России вплоть до 1917 года.

В армии Павел стремился ввести прусские военные порядки. Он считал, что армия — это машина и главное в ней — механическая слаженность войск и исполнительность. В области сословной политики основной целью стало превратить русское дворянство в дисциплинированное, поголовно служащее сословие. Противоречивой была политика Павла по отношению к крестьянству. За четыре года царствования он раздарил около 600 тысяч крепостных, искренне полагая, что за помещиком им будет жить лучше.

В повседневной жизни запретили определенные фасоны одежды, причесок, танцы, в которых император видел проявления свободомыслия. Была введена жесткая цензура, запрещен ввоз книг из-за границы.

Внешняя политика Павла I отличалась бессистемностью. Россия постоянно меняла союзников в Европе. В 1798 году Павел присоединился ко второй коалиции против Франции; по настоянию союзников поставил во главе русской армии Александра Суворова, под командованием которого были совершены героические Итальянский и Швейцарский походы.

Захват англичанами Мальты, которую Павел взял под свое покровительство, приняв в 1798 году титул великого магистра ордена св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийского Ордена), поссорил его с Англией. Русские войска были отозваны, и в 1800 году коалиция окончательно распалась. Не довольствуясь этим, Павел начал сближаться с Францией и задумал совместную с ней борьбу против Англии.

12 января 1801 года Павел отправил атаману Донского войска генералу Орлову приказ выступить со всем войском в поход на Индию. Через месяц с небольшим казаки начали поход в числе 22507 человек. Мероприятие это, сопровождавшееся страшными лишениями, не было, впрочем, доведено до конца.

Политика Павла в сочетании с его деспотическим характером, непредсказуемостью и эксцентричностью, вызывала недовольство в самых разных социальных слоях. Уже вскоре после его воцарения против него стал созревать заговор. В ночь на 11 (23) марта 1801 года Павел I был задушен в собственной спальне в Михайловском замке. Заговорщики ворвались в покои императора с требованием отречься от престола. В результате стычки Павел I был убит. Народу объявили, будто император скончался от апоплексического удара.

Тело Павла I погребено в Петропавловском соборе в Санкт Петербурге.

Материал подготовлен на основе информации из открытых источников

Воспитание молодого Павла I. Первый брак

В 1754 г. у Екатерины после 9-летнего замужества родился первенец Павел. Отцовство ребенка из-за репутации царицы лишь предположительно приписывают Петру Федоровичу. При этом в качестве главного аргумента выдвигается сходство характеров отца и сына. Новорожденнного младенца забрала в свои покои Елизавета Петровна, решительно отстранив от воспитания Екатерину. Привыкнув к нянькам и фрейлинам, маленький Павел боялся мужчин и дрожа прятался, завидя их, под стол или в угол. Он рос способным и добрым ребенком. Обучать наукам Павла начали, когда ему было 4 года. Воспитателями назначили Н. И. Панина и С. А. Порошина. Навестивший его как то отец заметил: "Я вижу этот плутишка знает предметы лучше нас". Приглашенный уже после смерти Петра Федоровича в качестве воспитателя цесаревича знаменитый Даламбер учтиво отказался от такой чести, сообщив приватно Вольтеру: "Я очень подвержен геморрою, а он слишком опасен в этой стране". Порошин замечал в дневнике: "Если бы его высочество человек был партикулярный и мог совсем предаться одному только математическому учению, то бы по остроте своей весьма удобно быть мог нашим российским Паскалем".

Юный великий князь Павел I был совершенно удален от своих родителей и воспитывался в старозаветных традициях, то есть его сдали на руки целому штату нянюшек и мамушек, совершенно невежественных и не умевших присматривать за малышом. Неудивительно, что Павел уже на второй день жизни чуть не умер от молочницы, его роняли из колыбели на пол, а в дальнейшем настолько запугали россказнями, что он прятался под стол от одного звука хлопнувшей двери. Четырех лет от роду Павла начали учить русской грамматике и счету, но настоящим воспитанием и обучением занялись лишь с лета 1760 г., когда главным его воспитателем был назначен граф Н. И. Панин, один из крупнейших государственных деятелей России второй половины XVIII века. В учителя к наследнику престола приглашены были известные европейские ученые.

Павел много и внимательно читал и был хорошо знаком с Сумароковым, Ломоносовым, Державиным, Расином, Корнелем, Мольером, Вертером, Сервантесом, Вольтером и Руссо. Он прекрасно владел французским, немецким и латынью, но, по-видимому, не знал английского языка. Шекспировский "Гамлет" тогда еще не был переведен на русский язык и юный Павел не мог увидеть свою судьбу в трагедии датского принца. Случалось, что, когда он влюблялся во фрейлин, то писал стихи.

Сызмальства Павел воспитывался как будущий государь; он давал аудиенции иностранным послам, обедали за его столом крупнейшие сановники елизаветинского времени с тем, чтобы он прислушивался к их разговорам и осваивал трудную науку – царствовать. Панину дан был строгий наказ: Павлу к «мелочам отнюдь вкусу не давать, а стараться приучать его к делам генеральным» Лишь очень редко, по праздникам, мальчику позволяли играть со сверстниками. Наиболее дружен он был с А. Куракиным (племянником Панина) и А. Разумовским.

Учился Павел легко, проявляя и остроту ума и основательность, но, конечно, не прочь был прогулять занятия, сказавшись больным.

Порошин приметил и описал те личные качества Павла, которые разовьются в нем в дальнейшем. Отмечая недюжинный ум и способности великого князя.

Несмотря на атмосферу распущенности и фривольности окружающего его екатерининского двора, Павел вырос целомудренным, образованным, тонким и остроумным человеком.

После исполнения Павлу I 18 лет полным ходом шли переговоры о женитьбе Павла. Еще в 1768 г. Екатерина поручила датскому посланнику в России Ассебургу присмотреться к германским принцессам.

Первые сведения, полученные Екатериною о принцессе Вильгельмине, были не вполне в ее пользу.

Получив от Ассебурга портрет принцессы Вильгельмины, Екатерина писала ему, что «этот портрет выгодно располагает в ее пользу и что надобно быть очень взыскательною, чтобы найти в ее лице какой-нибудь недостаток Черты лица правильные; я сравнила этот портрет с первым, присланным ранее и опять прочитала описание тех особенностей, которые, как вы находите, не уловил живописец. Из этого обзора я вывела заключение, что веселость и приятность, всегдашняя спутница веселости, исчезли с этого лица и, быть может, заменились натянутостью от строгого воспитания и стесненного образа жизни. Это скоро изменилось бы, если бы эта молодая особа была менее стеснена и если бы она знала, что напыщенный и слишком угрюмый вид плохое средство успеть согласно видам или побуждениям ее честолюбия. Когда вы возвратитесь к ней, я советовала бы вам проронить, как бы неумышленно, в разговоре с нею, несколько слов о том, что при русском дворе особенно ценятся веселость и приветливое и любезное обхождение; что я сама нрава веселого и сын мой, также. Может статься, что если ее главный двигатель - честолюбие, она в тот же вечер, или на другой день переменится, ибо таковы молодые люди и такова даже половина рода человеческого. Мало по малу она отвыкнет от неприятных и жеманных манер, вами за нею замеченных. Все, что вы говорите о ее нравственности, все не во вред ей и из нее может сложиться характер твердый и достойный. Но надобно доискаться откуда идут слухи о ее склонности к раздорам? Постарайтесь дойти до их источника и исследуйте без всякого предубеждения, заслуживают ли эти подозрения какого-либо внимания».

Екатерина сообщала свои наставления и указания Ассебургу или в собственноручных письмах, или чрез посредство графа Панина. Сам Павел Петрович едва ли имел в этом деле голос; конечно, он не мог не знать, что ему приискивают невесту, так как о вступлении его в брак слухи ходили в Петербурге уже в январе 1772 г., мог любоваться портретами германских принцесс, высылаемыми Ассебургом, но свободного выбора едва ли был удостоен.

Старания Ассебурга были облегчены Фридрихом II. Родственник ландграфини, король прусский говорит в своих записках что только происками и интригами достиг он того что остановил выбор Екатерины на принцессе дармштадтской, родной сестре принцессы прусской. Дабы пользоваться значением в России, необходимо было поместить там лиц, которые держали бы сторону Пруссии. Следовало надеяться, что принц прусский, вступив на престол, мог приобрести от этого большие выгоды. Ассебургу, подданному короля, поручено было ознакомиться с германскими дворами, в семействах которых были невесты. Король пробудил в нем патриотическое усердие, указав ему, что принцесса дармштадтская есть именно та, которою он наиболее интересуется. Посланник так хорошо сослужил службу Его прусскому Величеству, что эта принцесса и была избрана в супруги великому князю.

Лишь только в мае 1772 года Фридрих узнал, что одна из дочерей ландграфини считается в числе тех, на которых может пасть выбор; он немедленно принял меры к тому, чтобы Ассебург действовал согласно его желаниям Х Фридриху помогал в этом деле и брат его Генрих, побывавший в Петербурге и хорошо знавший тамошнюю придворную сферу.

Усилия этих лиц, горячо желавших устроить, если можно так выразиться, это дело, облегчили выполнение задачи Ассебурга, который оказался отличным дипломатом: он в одно и то же время действовал как человек усердный и преданный Екатерине, показывал большую привязанность к интересам прусского короля и, казалось, принимал к сердцу интересы гессен-дармштадтской фамилии.

Наконец, в октябре 1772 года, Екатерина решилась пригласить ландграфиню приехать, с тремя ее дочерьми в Петербург

Предложение это несколько затруднило ландграфиню. Прежде всего, путешествие требовало денежных средств, а финансовое положение гессендармштадтского двора было не блестяще Екатерина устранила это препятствие приняв все издержки переезда на счет русской казны. Другое затруднение состояло в том, что ландграфиня боялась толков публики на счет истинной цели ее поездки, в особенности вы случае неудачного ее исхода. Но, в конце концов, после долгих раздумий поехала в Россию с полной уверенностью, что счастье ее дочери будет обеспечено замужеством с Павлом.

В восьмиместном фаэтоне Екатерина, Павел, ландграфиня с дочерьми, граф Панин и графиня Брюс прибыли в Царское Село, где их ожидали придворные чины и множество любопытствующих зрителей.

Выбор Павла Петровича сделан был очень скоро. 18 июня Екатерина обратилась к ландграфине, прося от имени сына руки ее дочери, принцессы Вильгельмины. Мать и дочь выразили согласие и нарочный послан был к отцу принцессы, дабы получить его разрешение на брак его дочери.

Павел Петрович произвел на ландграфиню приятное впечатление. Он, по ее словам, был небольшого роста, но не имел слабого вида, был любезен, чрезвычайно вежлив, разговорчив и казался веселым. Поближе узнав его, ландграфиня убедилась, что совершенно невозможно было следовать указанию Ассебурга, который советовал ей стать с Павлом Петровичем на серьезную ногу. Она позволяла себе, в разговорах с великим князем, шутя называть его «ein Kindskopf».

Екатерина, по словам ландграфини, имела дар внушать, с первой минуты, доверие; она показалась ей очаровательной женщиной; умела стать на уровень каждого и по природе была очень, весела, что поддерживало ее в трудные минуты жизни. Екатерина была всегда очень довольна, когда ее окружающие были веселы и в хорошем расположении духа; имела вид более моложавый и менее серьезный, чем на портретах, благородную осанку, прекрасный голос, естественность и ничего жеманного или принужденного. Ландграфиня была очень польщена доверием, с которым к ней отнеслась Екатерина.

С своей стороны и ландграфиня произвела на Екатерину не менее благоприятное впечатление. Она нашла в ландграфине душу мужественную и твердую, ум возвышенный и образованный. Екатерина признавала ее женщиною с большими достоинствами и во всех отношениях заслуживающею уважения; разговор ее был занимателен и «она вовсе не сплетница»

Несмотря на юность и веселый от природы нрав, цесаревич готовясь к новой для него жизни, как бы почувствовал свое одиночество. Какая-то тайная грусть закрадывалась в сердце молодого великого князя. Он начал вдумываться в свое положение и углубляться в самого себя.

Внимательные наблюдатели, близко знавшие Павла в пору его первого брака, заметили в нем и крайнюю порывистость, и непостоянство, и мнительность, и, наконец, неспособность противостоять чужому влиянию, вследствие чего им обычно кто-то руководил, направлял все его действия.

Медовой месяц Павла Петровича прошел счастливо. Екатерина была вполне счастлива за сына, но Наталья Алексеевна вопреки расчетам Екатерины оказалась женщиной гордой, сильной, с твердым характером. Она полностью подчинила своему влиянию своего впечатлительного мужа.

«Принцесса Вилыельмина до сих пор еще затрудняет каждого, кто бы захотел разобрать истинные изгибы ее души, тем заученым и повелительным выражением лица, которое редко ее покидает. Я часто приписывал это монотонности дарм-штадтского двора, необыкновенно однообразного, и остаюсь еще при мнении, что принцесса будет веселее в иной местности, хотя не могу ручаться, чтобы скука от пребывания в Дарм-штадте была единственным или главным побуждением к тому, что есть в ее поведении несвойственного молодости. Удовольствия, танцы, наряды, общество подруг, игры, наконец все, что обыкновенно пробуждает живость страстей, не достигает до нее. Среди всех этих удовольствий принцесса остается сосредоточенною в себе самой, и когда принимает в них участие, то дает понять, что делает это более из угождения другим, чем по вкусу.

Есть ли это нечувствительность или руководит ею в этом случае боязнь показаться ребенком? Не знаю, что сказать и простодушно сознаюсь, что основные черты этого характера для меня еще покрыты завесою. Никто на нее не жалуется; ей оказывают такое же доверие как ее сестрам; мать отличает ее; наставники хвалят способности ее ума и обходительность нрава; она не выказывает капризов; она хотя холодна, но одинакова со всеми, и ни один из ее поступков не опровергнул еще моего мнения, что сердце ее чисто, сдержанно и добродетельно, но что ее поработило честолюбие. С тех пор, как ей толкуют о путешествии в Петербург, она охотнее принимает участие в разговорах, и видимо с желанием обогатить себя познаниями. Без сомнения, она более чем ее сестры интересуется этим путешествием. Более оживленные предметы, иная среда, иные развлечения, более важные обязанности, более разнообразные мысли дадут более простора ее душе, которая некоторым образом заснула от излишнего однообразия теперешних ее занятий.

При дворе, где она воспитана, один день походит на другой, разговоры и даже увеселения имеют оттенок томления и сухости; возможно и вероятно, что эти впечатления имели влияние на нравственное ее расположение, но простота двора и пример сестры одни ли только подавили живость и веселость, которые прежде выказывала принцесса? Нет ли сокровенных страстей, которые овладели ее рассудком?.. Тысячу раз ставил я себе этот вопрос и всегда сознавался, что оне недосягаемы для моего глаза. Оканчиваю: насколько я знаю принцессу Вильгельмину, сердце у нее гордое, нервическое, холодное, быть может несколько легкомысленное в своих решениях, но что еще вернее, - открытое и послушное силе верного суждения и привлекательности благоразумного честолюбия. Ее нрав и манеры приобрели некоторую небрежность; но они смягчатся, сделаются приятнее и ласковее, когда она будет жить с людьми, которые особенно привлекут ее сердце. Ожидаю того же от направления ее ума, ныне недеятельного и привязанного к небольшему числу местных идей и невнимательного более по привычке, чем по естественной наклонности, серьезного и подчиненного некоторым предубеждениям, но который в иной местности и при иных обязанностях должен будет приобрести более обширности, прелести, верности и прочности. Принцесса захочет нравиться. Она из всего молодого дармштадтского семейства имеет наиболее грации и благородства в манерах и в характере, точно также как она имеет всего более находчивости ума. Эти преимущества уравновешиваются недостатком здоровья и красоты и большою неровностью и крутостью нрава».

Получив это донесение, Екатерина решила, что принцесса Вильгельмина желала быть супругою ее сына, потому что «она всех честолюбивее. Но честолюбию Натальи Алексеевны не было места при честолюбии Екатерины; они не могли симпатизировать друг другу и первоначальные добрые о ней отзывы Екатерины скоро заменились отзывами, в которых сквозило чувство нелюбви.

Наталья Алексеевна управляла мужем деспотически, не давая себе даже труда выказывать малейшей к нему привязанности. В выборе членов своего общества, своих удовольствий и даже в своем образе мыслей, он вполне подчинился ей. Она не дозволяла ему пользоваться его умом; он был жив и подвижен, - сделался тяжел и апатичен. Со своей стороны она была управляема графом Разумовским, который, в свою очередь, получал наставления и большую часть доходов от посланников бурбонских дворов. Екатерина заметила это поведение невестки, делала ей наставления, но безуспешно. Великая княгиня была честолюбива и решительна и если бы смерть не превратила ее деятельности, то между ею и Екатериною вероятно возникла бы борьба.

Таковы отзывы о Наталье Алексеевне английских дипломатов, не лишенные кажется основания.

Менее трех лет провела она в России. Перенесенная из скромного уголка Германии в столицу Северной Семирамиды, молодая великая княгиня встретила общество, нравы которого далеко отходили от ею созданных идеалов. Она видела как Васильчиков, только что заменивший Орлова, был заменен Потемкиным, Потемкин Завадовским. С грустью взирала она на своего супруга, пылкого желанием добра, но затмеваемого фаворитами и не имевшего возможности завоевать себе подобающее ему место. Гордое сердце ее было уязвлено. Не имея подле себя никого, кто бы мог дать ей совет, разрешить ее сомнения, утешить ее в минуты горя, встречая в своей свекрови недоверие и подозрительность, молодая женщина почувствовала разочарование. Страдальческою кончиною искупила она свое увлечение.

Павлу постоянно намекали на особую близость его жены с Разумовским (по одной версии, это сделала Екатерина, по другой – принц Генрих Прусский). Друг детства цесаревича Разумовский в это время был близок к великокняжескому семейству. Вкупе с Натальей Алексеевной он постарался нейтрализовать влияние на Павла как Екатерины II, так и Н. И. Панина. Отчасти им это удалось. Но Наталья Алексеевна смогла убедить мужа, что ее и Разумовского оклеветали по политическим соображениям. В то время Павел замкнулся в себе, еще более натянутыми стали его отношения с матерью. Но до открытого столкновения между свекровью и невесткой дело не дошло, а 15 апреля 1776 г. Наталья Алексеевна скончалась при родах, Павел был убит горем. Душевная драма оставила глубокий отпечаток: от прежней веселости не осталось и следа, характер Павла сделался мрачным и замкнутым.

Но Екатерина II, чтобы «излечить» сына и показать, насколько покойная не стоит его слез, передала ему любовную переписку жены с Разумовским, к тому времени уже удаленным от двора. Павел страдал от душевных мук, он любил свою жену, и в первое время не верил матери о ее любовной связи с Разумовским, но все же Екатерина смогла его убедить и доказать правильность своих доводов. Но вскоре, под напором своем матери он утешился и забыл о своем горе, тем более что Екатерина прилагала для этого много усилий. И ей это удалось.

Действительно, Павел Петрович утешился скоро. Два месяца, следовавшие за кончиною Натальи Алексеевны (15 апреля - 13 июня), провел он вместе с Екатериною в Царском Селе. Жизнь их там нисколько не отличалась от прежней. Увеселительные поездки в Таицы, Гатчину и Петергоф, крестины, свадьбы, представления назначенных в кавалергардский корпус офицеров и сержантов, концерты и спектакли возобновились немедленно после похорон Натальи Алексеевны.

Императрица Мария Федоровна

Тем самым, она незамедлительно начала поиски второй жены для своего сына.

Выбор ее остановился на 17-летней принцессе Софии Доротее виртембергской, которая еще с 1767 года обращала на себя ее внимание.

Впрочем, Павел Петрович не мог противиться идее второго брака, потому что, открывшийся смертью Натальи Алексеевны ее внутренний образ жизни переменил чувства супруга и подач утешение всему двору о сей потере.

Принцесса София Доротея виртембергская была дочерью принца Фридриха Евгения и его супруги, Фридерики Доротеи Софии, дочери маркграфа бранденбург-шведтского. Маркграф женат был на сестре короля прусского, и таким образом принцесса виртембергская мать приходилась племянницею, а юная принцесса София Доротея - двоюродного внучкою Фридриха Великого.

Принц Фридрих Евгений состоял первоначально в прусской военной службе и принимал участие в семилетней войне. В 1769 году возвратился он на родину и вступил, как глава младшей линии виртембергского дома, в управление княжеством Монбельяр.

Семейство принца было многочисленно: у него было восемь сыновей и четыре дочери.

Старшая из его дочерей, София Доротея, родилась 14/25 октября 1759 года в Штеттине, месторождении Императрицы Екатерины.

В счастье и скромном довольстве проводило это семейство свои дни в замке Монбельяра. Принцесса-мать сама занималась воспитанием детей. Женщина сведущая и умная, она дала им отличное образование, под влиянием только что распространявшихся идей Руссо. Четверо старших ее сыновей воспитывались в Лозанне.

Юная принцесса София Доротея рано обратила на себя внимание Императрицы Екатерины. Ассебург, которому, как мы уже говорили, поручено было ознакомиться с молодыми германскими принцессами, из коих мог бы быть сделан выбор невесты Цесаревичу Павлу Петровичу, еще с 1768 года неоднократно доносил Екатерине, что принцесса София Доротея очень хороша собою и по своим летам чрезвычайно развита, в особенности физически 3. В то же время он выставлял на вид детскую доверчивость (abandon) и совершенную откровенность ее характера и говорил о ней как об юной особе, полной любезности и доброты. Молодые годы принцессы послужили тогда препятствием ко вступлению ее в брак. Конечно, в то время и сама принцесса менее думала о браке чем о невинных играх с сестрами и подругами. Судьба послала ей с детства двух сверстниц, добрые отношения с которыми принцесса сохранила на всю жизнь.

Мало сведений сохранилось о годах юности принцессы Софии Доротеи. Известно только, что с детства интересовалась она Россией, ее историей и географией, личностью Петра Великого и что воспитатель ее братьев, Мауклер, должен был часто удовлетворять любознательность в этом вопросе принцессы.

Принцесса была очень хороша собою и имела превосходное сердце. Хотя она была близорука, но глаза ее были прелестны и их чудное выражение служило как бы отпечатком ее чистой души. Она внушала любовь всем ее окружавшим и никто более ее не заслуживал любви. Естественная, умная, но не желавшая блистать умом, чуждая всякого кокетства, она в особенности отличалась нежною кротостью и добротою.

Отметив про себя свежесть предназначенной ему невесты и приятность общения с ней, Павел тотчас же забыл о своем трауре и без зазрения совести начал мечтать о новом счастье. Молодая семнадцатилетняя девушка на полголовы была выше ростом. У нее - белокурые волосы и бледно-голубые глаза Будучи племянницей принца Вюртембергского, она выросла в провинциальной европейской резиденции графства Мон-бельяр, расположенного в живописной местности между отрогами Вогезов, по течению реки Дуба, вдали от роскоши и интриг прусского двора. Страстная почитательница Жан-Жака Руссо, она была одновременно и сентиментальна, и простодушна, и бесхитростна. Павел сразу был покорен ее естественностью и покладистостью. 11 июля 1776 года, на следующий день после прибытия, он пишет Екатерине: «Я нашел свою невесту такову, какову только желать б мысленно себе мог: недурна собою, велика, стройна, незастенчива, отвечает умно и расторопно, и уже известен я, что сделала действо в сердце моем, то не без чувств и она, с своей стороны, осталась. Мой выбор сделан».

Он был крайне признателен тому, кто познакомил его с Софией-Доротеей, но для него первостепенное значение имел тот факт, что она была рекомендована ему самим Фридрихом II.

Подобно своему предполагаемому отцу Петру III, он относился к этому воинственному королю с чувством притягательности ученика к своему учителю. Это обожествление, унаследованное им от отца, распространяется у Павла на всю Пруссию, ее народ, ее нравы и историю. Жениться на Софии-Доротее в его представлении означало то же самое, что породниться с Фридрихом II. Посредством своего брака с этой девушкой он выражал свое искреннее преклонение перед всей страной. Со своей стороны, София-Доротея в письме своей близкой подруге баронессе Оберкирх признавалась: «Ланель! Мне очень грустно расставаться с вами, но, тем не менее, я чувствую себя счастливейшей из всех принцесс вселенной». Фейерверки, балы, артиллерийские салюты чередовались один за другим, прославляя счастливый союз Софии-Доротеи и Павла и соответственно Пруссии и России.

На следующий день их помолвки она спонтанно объяснилась с Павлом, высказав ему следующее признание: «Клянусь, и письмо мое в том порукой, что буду любить Вас и обожать всю жизнь, всегда буду к Вам привязана и ничего на свете не заставит меня переменить мое к Вам отношение. Таковы чувства Вашей навеки верной и нежной суженой. От Вас же хочу просить навсегда быть нежным и соблюдать обещанную верность».

26 сентября 1776 года архиепископ Платон провел церемонию бракосочетания двух молодых людей. В апогее счастья Павел напишет Генриху Прусскому: «Повсюду, куда появляется моя жена, она имеет дар расточать радость, непринужденность, и она искусна не только в ловле черных бабочек, но и даже в том, чтобы создавать мне хорошее настроение, которое я совершенно утратил в течение трех несчастливых лет». В то же время он сообщает барону Остену Сакену: «Вы видите, я вовсе не каменный, и сердце мое вовсе не жестокое, не черствое, как об этом думают многие; дальнейшая жизнь докажет это».

В эти первые дни замужества Мария Федоровна напишет своей корреспондентке баронессе Оберкирх: «Милый мой муж - сущий ангел, я его люблю безумно».

Но новую великую княгиню Марию Федоровну смущала та свобода нравов, которая царила при дворе. Вокруг нее стали плестись интриги, распускались сплетни и творился разврат. Императрица сама подавала пример подобному распутству. Фавориты один за другим дефилировали в ее альков.

Императрица, прежде очарованная принцессой, охладела к невестке и относилась к ней с подозрением и даже враждебно. В свою очередь и Мария Федоровна постоянно враждовала со свекровью по любому поводу. Усугубляло их отношения и то, что Екатерина детей Павла и Марии оставляла себе, не давая супругам насладиться счастливой семейной жизнью.

Самолюбию Павла, как отца, был нанесен удар. Первые родившиеся дети были по требованию Императрицы отняты у родителей и отданы на воспитание назначенным Екатериной персонам. Молодые супруги были вынуждены подчиниться монаршей воле и навещать детей по расписанию, утвержденному царицей.

Супругам ничего не оставалось делать, как уединиться в новой резиденции в Павловске. Именно там 29 июля 1783 года Мария Федоровна родила дочь, Александру. Дочь оставили при матери, и радости не было предела. Получилось так, что она «наказала» Екатерину II, которая хотела третьего внука. Далее – в 1784, 1786, 1788, 1792 и в 1795 году у нее родились тоже дочери. Теперь счастливая Мария Федоровна могла воспитывать дочерей. Ей очень нравилось уединенье и тихая жизнь на природе. Но Павел все чаще уезжает от восторженной и вечно беременной супруги в Гатчину, которую пожаловала ему Екатерина в честь рождения первой внучки. Это разделило супругов. Мария Федоровна строила в Павловске земной рай, Павел в Гатчине – военное поселение, по прусскому образцу.

А Мария Федоровна очень любила жить в Павловске. Резиденция полностью перешла в ее владение. С редким единодушием и современники, и дореволюционные историки оценивали ее как «ангела во плоти».

До восшествия на престол Павла I Мария Федоровна не играла роли ни в политике, ни в русской жизни вообще, что объясняется разладом между Екатериной II и ее сыном.

Вслед за восшествием на престол Павла I Мария Фёдоровна, 12 ноября 1796 г., была поставлена «начальствовать над воспитательным обществом благородных девиц». Императрица проявила большую энергию и привлекла в пользу общества много пожертвований. В 1797 г. она вошла с особым мнением относительно преобразования общества, высказываясь против раннего поступления девиц (5 лет), в общество для воспитания, стараясь строго отделить благородных от мещанок и проектируя уменьшение числа последних. Павел I утвердил 11 января 1797 г. «мнение» императрицы, не допустив, впрочем, уменьшения приема мещанских детей. Составленные императрицей правила для приема детей в «общество» «служат, говорит Екатерина И. Лихачева, ясным подтверждением того, что цель Екатерины при основании общества - смягчение нравов путем воспитания и образования русского юношества - была оставлена тотчас после ее смерти, а государственная, общественная идея, руководившая Екатериной, была заменена целями сословными и благотворительными».

2 мая 1797 г. Мария Фёдоровна была назначена главной начальницей над воспитательными домами. Главную причину неудовлетворительной постановки воспитательных домов императрица увидела в том, что количество приносимых младенцев было неограниченно, а потому 24 ноября 1797 г. было повелено ограничить число лиц обоего пола, воспитывающихся в доме 500-ми в каждой из столиц, остальных приносимых в дом младенцев отдавать в казенные государевы деревни благонадежным и доброго поведения крестьянам на воспитание, с целью приучить питомцев правилам сельского домоводства; мальчиков оставлять у крестьян до 18-летнего возраста, девочек до 15 лет. В доме должны были воспитываться лишь совершенно слабые дети, требовавшие непрестанного ухода.

Участие императрицы Марии Федоровны в русской государственной жизни ограничивалось и в царствование сыновей ее почти исключительно заботами о женском образовании. Благодаря ее покровительству и отчасти содействию, в царствование Александра I основано несколько женских учебных заведений как в Петербурге, так и в Москве, Харькове, Симбирске и других городах. Умерла императрица Мария Феодоровна 12 ноября 1828 г. В память ее установлен Мариинский знак беспорочной службы.

В 1786 году в Павловске было отпраздновано 10-летие супружеской жизни Павла и Марии Федоровны. Несмотря ни на что, 10 лет безупречной, счастливой жизни в полном согласии.

Все же следует отметить, что брак Павла I с Марией Федоровной был более счастливым, чем первый. Но, это не мешает Павлу I заводить романы с другими женщинами.

Фаворитки Павла I

Многие стали поговаривать о том, что Павел порвал интимные отношения с Марией Федоровной и редко посещал Павловск, все больше времени проводя в Гатчине, где его часто посещала Нелидова.

Нелидова Екатерина Ивановна (12.12.1758- 2.1.1839), камер-фрейлина. Дочь поручика Ивана Дмитриевича Нелидова и его жены Анны Александровны Симоновой. В 1765 принята в только что основанный Смольный институт, где обратила на себя внимание способностью к танцам и чрезвычайной грацией. По окончании в 1776 института была назначена фрейлиной к великой княгине Наталье Алексеевне, а затем к великой княгине Марии Федоровне. Обратила на себя внимание великого князя Павла Петровича, которого, по словам последнего, соединяла с Нелидовой «дружба священная и нежная, но невинная и чистая». В 1795 произошло охлаждение отношений Нелидовой и Павла I, а в 1796 - размолвка, после которой Нелидова уединилась в Смольном, где она поселилась еще раньше, на время приезжая ко двору. С восшествием на престол Павла I положение Нелидовой восстановилось. Она сблизилась и с императрицей Марией Федоровной.

Сохранившиеся любовные письма Павла I к Екатерине Нелидовой – подтверждают, что Нелидова не отвечала ему взаимностью. Потому что Фрейлины были богобоязненными, считали свою миссию ответственной и дорожили ею. Обладая значительным умом и живым, веселым характером, она скоро стала другом и доверенным лицом как великого князя, так и великой княгини, особенно первого. Это подало повод к неблаговидным слухам о Нелидовой. Нелидова отличалась редким в то время бескорыстием и отказывалась даже от подарков императора. В 1798 г. Павел Петрович почувствовал страсть к А. П. Лопухиной; когда она, по Высочайшему приглашению, переехала в Санкт-Петербург, Нелидова удалилась в Смольный монастырь. И провела там все время.

Новая фаворитка Анна Лопухина

Император Павел встретился на балу с Анной Петровной Лопухиной, которая неотлучно следовала за ним и не спускала с него глаз. Император был очарован молодостью и простодушием юной особы.

По возвращении в Петербург Павел I рассказал императрице и Нелидовой о своей новой страсти. И женщина необыкновенного терпения, какой всегда была Мария Федоровна, наконец не выдержала и написала Лопухиной угрожающее письмо, которое тут же вскрыли, прочли и передали императору. Он пришел в ярость и выгнал императрицу из-за стола. С нею ушла Нелидова. Повторилась историческая страница. Его отец Петр III тоже выгонял свою супругу из-за стола, а с нею уходила Дашкова (правда, она была лишь сестрой фаворитки).

Прошло несколько месяцев, и обе Екатерины скакали на лошадях во главе войска, ведшего одну из них к трону. Но теперь все было по-другому. Императрица горько плакала, а Нелидова объявила, что уезжает из Петербурга в Эстляндию в тот самый замок Лоде, где когда-то таинственно жила и скончалась Августа Брауншвейгская (Зельмира), жена брата Марии Федоровны. Нелидова не побоялась туда уехать, ее никто не задерживал.

Удаление Нелидовой и упадок значения, приобретенного Марией Федоровной благодаря дружбе с нею, имели и другое серьезное последствие, повлекшее за собой опалу целой группы лиц, лишившихся поддержки. Многие окончательно отвернулись от императрицы, которую можно было выгнать из-за стола. Даже собственные дети ее критиковали, хотя к Нелидовой относились положительно.

А император с нетерпением осенью 1798 года ждал свою миленькую, молоденькую Аннушку Лопухину. И она прибыла. 3 октября 1778 года, появившись на балу, была в первый раз допущена к царскому столу, и ее положение при дворе приняло почти официальный характер. Как девушка добрая, она, идя по следам своей предшественницы, проявляла больше мягкости, стараясь, как и та, взывать к милосердию и великодушию государя, плача и жалуясь, когда ей это не удавалось, но не внося в эту роль ни той же возвышенности мысли, ни благородства чувств. И эта черта являлась общей у всех лиц, которых ее возвышение привело к обладанию властью.

Лопухину ласкали, берегли, боготворили. «Эта любовь времен рыцарства», - писал Ростопчин.

Она не вмешивалась в политику, почти не зная, что последняя существует; но она господствовала во всех других отношениях при дворе и в городе. На придворных балах Павел запретил вальс как неприличный танец. Но было достаточно, чтобы новая фаворитка этим огорчилась, как император отменил запрещение, и Анна Петровна, вертясь в вихре танца в объятиях Дмитрия Васильчикова, получала аплодисменты Павла, совсем как некогда ее предшественница за более скромные движения менуэта. Она произвела даже переворот в одежде и правилах церемониала. Немка по происхождению и француженка по воспитанию, Екатерина предписала придворным дамам в парадные дни ношение русского платья. Противник Франции, Павел изгнал эту одежду, желая, чтобы она была заменена платьем по образцу французского. Одно слово сожаления, один недовольный вид фаворитки, и русское платье снова стало обязательным. Яркий малиновый цвет был любимым цветом Анны Петровны, вкусы которой были довольно вульгарны; последовала другая реформа: мундиры гвардейских офицеров должны были окраситься в этот оттенок, подобно тому, как придворные певчие оделись в зеленый цвет, в честь Нелидовой. Вновь построенный корабль получил название «Благодать», и фаворитка в качестве крестной матери официально играла главную роль при его спуске!

Чтобы дать больше вероятия этой очевидной бессмыслице и, может быть, ввести в обман самого себя, Павел задумал выдать фаворитку замуж. Сначала он собирался предложить ей того же Рибопьера, которого, однако, удалил; потом он остановился на Викторе Кочубее, прилагавшем все старания, чтобы ускользнуть, потому что уже сделал свой выбор. Наконец, более великодушно, по-видимому, влюбленный государь уступил влечению, обнаруженному самой Анной Петровной к князю Павлу Гавриловичу Гагарину, очень дурному человеку, который, однако, был вызван из Италии, где служил под начальством Суворова, и стал скоро кандидатом на пост вице-канцлера!

Молодые люди были, кажется, уже с некоторых пор в довольно нежных отношениях и тайно переписывались. Князь был посредственный офицер, но недурной поэт. Редактор «Вестника Европы» Жуковский напечатал впоследствии некоторые из его стихотворений в своем журнале. Но вероятнее всего, что в этом союзе, который не был счастлив, Лопухина искала средство вернуть себе всеобщее уважение, в то время как ее любовник надеялся снова найти уже испытанные им удовольствия жизни втроем и вместе с тем способ избавить себя от всяких неприятностей.

Сделавшись княгиней Гагариной, фаворитка действительно следовала за двором во всех его переездах и занимала летом в Павловске по соседству с «Розовым Павильоном» уютную дачу, где государь мог с ней встречаться, не обращая на себя внимания, но он больше не старался скрывать своих посещений.

Вскоре появилась и прежняя фаворитка - Нелидова. Она вновь поселилась в Смольном, куда к ней часто приезжала Мария Федоровна, но Павел I не появился там ни разу.

Так как новая фаворитка любила жить в Павловске, он стал императорским. Павел I и там ввел новые порядки, а Марии Федоровне оставалась роль «восковой фигуры», впрочем, всегда затянутой в корсет.

Все жили в постоянном напряжении. Время от времени император уезжал в Гатчину, но приказывал всем следовать за собой. И таким образом Мария Федоровна нигде не могла остаться наедине с собой, ее «мирок» был безвозвратно разрушен.

Находясь в нервном, взвинченном состоянии, но принужденная всегда сдерживаться, она срывалась на мелочах. Придиралась к правилам этикета и однажды сорвала живые цветы, приколотые у корсажа платья Елизаветы Алексеевны, сказав, что это не соответствует парадному туалету. Все придворные были возмущены ее поступком и еще раз стали на сторону наследника и его жены. Всем не нравился Павел I, но и Мария Федоровна не возбуждала жалости. Она в таких тяжелых обстоятельствах, которые создал ей венценосный супруг, все еще пыталась хорошо играть роль российской императрицы. Но это было нелепое и жалкое зрелище. Особенно когда ее заставляли сидеть на крыше крепости, где проходят учения. Один раз забыли о ее пребывании, и она несколько часов просидела под дождем. Спасением оставался Павловск в те редкие дни, когда там не было Павла I.

Мария Федоровна по-прежнему наблюдала за строительством новых парадных залов, которые создавал в Большом дворце В. Бренна. Давала советы по увеличению парка и создавала различные «сюрпризы» для «обожаемого супруга».

К примеру, он идет гулять, мечтая о тихой прогулке, а его жена организует спектакль.

Неожиданно она бросается ему в объятия, а из-за деревьев выходят его младшие дети, играют на различных инструментах и исполняют песню «Где же лучше, как в недрах семьи?» Какая идиллия!

Мария Федоровна упряма. Она решает запечатлеть эту идиллию на большом полотне. И художник Г. Кюгельхен создает «Семейный портрет» на фоне Павловского парка, где император и императрица (молодые и красивые) в окружении всех своих девяти детей, а десятый ребенок, дочь Ольга, представлена в мраморном бюсте. Никто не забыт. Идеальная семья на полотне - все счастливы, все прекрасны, все на одно лицо.

Этот портрет создан в 1800 году, когда в царской семье была ужасная обстановка и конец близился неотвратимо. Но Мария Федоровна ничего не хотела видеть, она возводила в Павловске острова «Любви» и «Обворожения», их проектировал замечательный декоратор Пьетро Гонзаго.

Павловск был так прекрасен, что все - и оба взрослых сына со своими женами, и их сестры - обожали проводить там время. Фаворитка им не мешала, она подходила им по возрасту, и у них сложились дружеские отношения. Если кто им и мешал, это мать своими мелочными придирками. А когда приезжал отец, все замирали от страха.



Имя: Павел I (Pavel l)

Возраст: 46 лет

Место рождения: Санкт-Петербург

Место смерти: Санкт-Петербург

Деятельность: Российский император

Семейное положение: был женат

Биография императора Павла I

Если бы не постоянные унижения и обиды, возможно, император Павел I стал правителем, равным по величию Петру Однако его властная мать считала иначе. При упоминании Павла в мыслях возникает образ недальновидного солдафона-"пруссака". Но таким ли он был на самом деле?

Павел I - детство

Павел появился на свет при весьма загадочных обстоятельствах. Император Петр III и Екатерина II десять лет не могли родить наследника. Объяснение этому имелось простое: Петр был хроническим алкоголиком. Тем не менее императрица забеременела. Мало кто считал Петра III отцом младенца, но об этом предпочитали помалкивать.

Родившийся долгожданный ребенок не стал для родителей счастьем. Отец пюдозревал, что сын не его, а мать считала появление малыша, скорее, «государственным проектом», нежели желанным чадом. Воспитанием новорожденного занялись посторонние люди. Весь ужас поговорки: «V семи нянек дитя без глазу» Павел испытал на себе. Его нередко забывали покормить, неоднократно роняли, надолго оставляли одного. Родителей он не видел годами! Мальчик рос пугливым, замкнутым и глубоко несчастным...

Павел I: Вдали от трона

В 1762 году Петр III был свергнут, и на долгие 34 года российский трон заняла его супруга Екатерина II. К сыну она относилась холодно и с подозрением: он был прямым наследником престола, а делиться с кем-либо властью императрица не собиралась.

20 сентября 1772 года Павлу исполнилось 18 лет -самое время для восшествия на трон. Однако все, что он получил от матери, это должность генерал-адмирала русского флота и полковника кирасирского полка. Для царевича это было первое серьезное унижение. За ним последовали и другие: он не удостоился места ни в Сенате, ни в Императорском совете. 21 апреля, в день своего рождения, императрица подарила Павлу дешевые часы, а графу Потемкину, своему фавориту, дорогие - за 50 тысяч рублей. И это видел весь двор!

Павел I_- две жены, два мира

Чтобы отвлечь сына от мыслей о власти, Екатерина решила его женить. Выбор пал на прусскую принцессу Вильгельмину. Осенью 1773 года молодые поженились. Вопреки ожиданиям, брак не принес Павлу счастья. Его супруга оказалась женщиной властной - она фактически подчинила себе мужа и начала ему изменять. Длилось это недолго - через три года Вильгельмина скончалась при родах. Убитого горем Павла императрица утешила своеобразно: лично вручила сыну любовную переписку его жены с Разумовским, близким другом царевича. Двойное предательство сделало Павла еще бопее мрачным и закрытым человеком.

Холостым император оставался недолго. В том же 1776 году он выехал в Берлин для знакомства с 17-летней принцессой Софией-Доротеей. Пруссия произвела на Павла сильнейшее впечатление: в отличие от России у немцев царили порядок и образцовая нравственность. Любовь к чужой стране быстро переросла у Павла и в симпатию к невесте; немка ответила взаимностью. Бракосочетание состоялось в октябре 1776 года. В России София-Доротея получила имя Мария Федоровна.

Долгие годы Павел жил в двух мирах - в личной жизни наслаждался счастьем, а в общественной -страдал от всеобщего презрения. Если в Европе его уже давню почитали полноправным императором, то в России каждый придворный смотрел на него с брезгливой усмешкой - страной правили Екатерина II и ее любовник граф Потемкин.

Когда сыновья Павла подросли. императрица лично занялась их воспитанием, демонстрируя, что она, скорее, согласится отдать трон одному из внуков, нежели своему сыну. Нервы цесаревича сдали... 12 мая 1783 года между Екатериной и Павлом состоялась окончательная размолвка. В августе того же года Павел получил в подарок от матушки усадьбу под Петербургом. Означало это лишь одно - приглашение к добровольному изгнанию.

Павел I - Узник Гатчины

Новое поместье Павла стало для него одновременно и местом негласного заключения, и островком долгожданной свободы.

Первым делом царевич отстоял право иметь в Гатчине три личных батальона в составе 2399 человек. Жили и служили они по прусским законам; ежедневными учениями командовал сам Павел.

Учинив разнос солдатам, царевич отправлялся курировать многочисленные стройки. В Гатчине под его руководством были возведены больница, школа, мануфактуры по производству фарфора и стекла, четыре церкви (православная, лютеранская, католическая и финская), а также библиотека. Ее фонды насчитывали 36 тысяч томов.

Свою резкость и нелюдимость Павел забывал лишь вечерами в кругу близких. Все вечера проводил с супругой Марией Федоровной. Ужин был скромным, - рюмка бургундского кларета и сосиски с капустой. Казалось, до конца своих дней он будет вести эту размеренную и спокойную жизнь.

Павел I - Великий и ужасный

Екатерина II скончалась неожиданно - 6 ноября 1796 года от апоплексического удара. Проживи императрица на полгода дольше, трон достался бы Александру. Все бумаги с приказом о его наследовании были готовы.

Внезапно обретенная власть стала для Павла не только долгожданным подарком, но и настоящим проклятием: страна досталась ему в ужасающем состоянии. Рубль обесценивался, всюду царили коррупция и воровство, в Сенате скопилось до 12 тысяч неразобранных дел. Три четверти офицерского корпуса российской армии существовало лишь на бумаге. Многие получали чины, не служа, дезертирство стало нормой, а флот до сих пор был оснащен пушками времен Петра I.

С беззаконием и упадком, нравов Павел боролся жестко. По всей стране начались аресты, суды и ссылки. От наказания высших чинов не спасали ни связи, ни былые заслуги. Несладко пришлось и офицерам: кутежи и поездки на балы Павел запретил, их заменили ранние подъемы и изматывающие учения. Недовольство реформами Павла выражали и простые чиновники - уже в 5 утра они обязаны были находиться на службе.

Павел I царствовал всего четыре года и четыре месяца. За это время он разжаловал 7 маршалов и более 300 старших офицеров, 600 тысяч крестьян раздал помещикам и издал 2179 законов.

Несмотря на крутой нрав Павла, его старший сын Александр всегда вставал на сторону отца. Но император умудрился потерять и этого союзника. Однажды он при всех назвал сына дураком, чем и восстановил наследника против себя.

Праздник на крови

Император предчувствовал свою гибель. Во всяком случае об этом свидетельствуют многочисленные воспоминания его современников.

Вот С. М. Голицын пишет о последнем вечере: «Заведено было, что после ужина все выходили в другую комнату и прощались с государем. В этот вечер он ни с кем не простился и сказал только: «Чему быть, тому не миновать».

Другой очевидец рассказывал: «После ужина император взглянул на себя в зеркало, имевшее недостаток и делавшее лица кривыми. Он посмеялся над этим и сказал: "Посмотрите, какое смешное зеркало; я вижу себя в нем, с шеей на сторону". Это было за полтора часа до его кончины..,»

Последняя встреча заговорщиков состоялась в ночь на 12 марта 1801 года. Всем командовали генерал Беннигсен, князья Зубовы, а также граф Пален. Недовольство политикой Павла I обсуждали за шампанским и вином. Дойдя до нужной кондиции, мужчины, двинулись в покои императора.

Преодолев барьер из двух часовых, заговорщики ворвались к Павлу. Зубов предложил императору подписать акт об отречении. Отказ Павла взбесил визитеров. По одной из версий, они задушили несчастного подушкой, а затем искромсали тело саблями.

Еще до рассвета Петербург узнал, что Павел скоропостижно скончался от "апоплексического удара", и его место занял Александр. В Северной столице началось бурное веселье...

Спустя несколько лет генерал Я.И. Санглен, начальник тайной полиции при Александре I, писал: «Павел навсегда останется психологической задачей. С сердцем добрым, чувствительным, душою возвышенною, умом просвещенным, пламенной любовью к справедливости.. он был предметом ужаса для подданных своих». Натуру Павла I не смогли до конца понять ни его современники, ни потомки-историки.

Будущий Великий князь Павел Петрович, а затем и император Всероссийский Павел I родился 20 сентября (1 октября) 1754 года в Петербурге, в Летнем дворце Елизаветы Петровны. Впоследствии этот дворец был разрушен, а на его месте построен Михайловский замок, в котором Павел был убит 12 (24) марта 1801 года.

27 сентября 1754 года, на девятом году замужества, у Её Императорского Высочества Великой Княгини Екатерины Алексеевны наконец-то появился первенец. При родах присутствовала Императрица Елизавета Петровна, Великий Князь Пётр Федорович (отец Павла) и братья Шуваловы. Обмытого и окропленного святой водой новорожденного младенца Елизавета Петровна тот час же взяла на руки и вынесла в зал, чтобы показать придворным будущего наследника. Императрица крестила младенца и велела дать ему имя Павел. Екатерина Алексеевна и Пётр Федорович были полностью отстранены от воспитания своего сына.

Из-за превратностей беспощадной политической борьбы Павел был по сути лишён любви близких ему людей. Конечно, это отразилось на психике ребёнка и на его восприятии мира. Но следует отдать должное Императрице Елизавете Петровне, она приказала окружить его лучшими, по её представлениям, учителями.

Первым воспитателем стал дипломат Ф. Д. Бехтеев, который был одержим духом всяческих уставов, четких приказаний, военной дисциплиной, сравнимой с муштрой. Это убедило впечатлительного мальчика в том, что все так и происходит в повседневной жизни. И он ни о чём не думал, кроме солдатских маршей и боев между батальонами. Бехтеев придумал для маленького князя особый алфавит, буквы которого были отлиты из свинца в виде солдатиков. Он стал печатать небольшую газету, в которой рассказывал обо всех, даже самых незначительных поступках Павла.

Рождение Павла нашло отражение во множестве од, написанных стихотворцами того времени.

В 1760 году Елизавета Петровна назначила нового руководителя образования юного принца, предписав основные параметры обучения в своей инструкции. Им стал, по её выбору, граф Никита Иванович Панин. Это был сорокадвухлетний человек, занимавший при дворе весьма заметное положение. Обладая обширными познаниями, перед этим он несколько лет был дипломатом в Дании и Швеции, где сформировалось его мировоззрение. Имея весьма тесные контакты с масонами, он усвоил идеи Просвещения и даже стал сторонником конституционной монархии, по образцу Швеции. Его брат, генерал Петр Иванович, был великим поместным мастером масонского ордена в России.

Никита Иванович Панин подошёл к проблеме основательно. Он обозначил весьма обширный круг тем и предметов, в которых, по его мнению, должен был разбираться цесаревич.. Возможно, что в соответствии с его рекомендациями были назначены ряд учителей «предметников».

Среди них - закон божий (митр. Платон), естественная история (С. А. Порошин), танцы (Гранже), музыка (Дж. Миллико) и др. Начавшись ещё во времена Елизаветы Петровны занятия не прекращались ни в краткое правление Петра III, ни при Екатерине II.

На атмосферу воспитания Павла Петровича существенное влияние оказывало его окружение. Среди гостей, посещавших царевича, можно было видеть целый ряд образованных людей того времени, например, Г. Теплова. Напротив, общение со сверстниками было достаточно ограничено. До контактов с Павлом же допускались лишь дети лучших фамилий (Куракины, Строгановы), сфера контактов, в основном - репетиция маскарадных выходов.

Как и всякий ребенок своего возраста, к занятиям Павел относился с известной прохладцей, предпочитая игры. Однако, тесные и регулярные отношения с учителями, под постоянным контролем Панина (к которому принц относился с известной опаской), не оставляли места для изъянов в его образовании. Он много читал. Помимо литературы исторического характера, читал Сумарокова, Ломоносова, Державина, Расина, Корнеля, Мольера, Сервантеса, Вольтера и Руссо. Владел латынью, французским и немецким языками, любил математику, танцы, воинские упражнения. В целом образование цесаревича было лучшим, какое можно было получить в то время.

Один из младших наставников Павла, Семен Андреевич Порошин, вёл дневник (1764-1765 гг.), ставший впоследствии ценным историческим источником по истории двора и для изучения личности цесаревича.

Уже в юные годы Павла стала занимать идея рыцарства, идея чести и славы. 23 февраля 1765 года Порошин записал: «Читал я Его Высочеству Вертотову историю об ордене мальтийских кавалеров. Изволил он, потом, забавляться и, привязав к кавалерии своей флаг адмиральский, представлять себя кавалером Мальтийским». Впоследствии, некоторая идеализация реалий и тяготение к внешней рыцарской символике сыграли важную роль во времена его правления (проект дуэли с Наполеоном, приют разорившимся мальтийским рыцарям и проч.).

А в военной доктрине, представленной в 20-летнем возрасте матери, которая была к тому времени уже Императрицей Всероссийской, он отказывался от ведения наступательной войны, объяснял свою идею необходимостью соблюдать принцип разумной достаточности, при этом все усилия Империи должны быть направлены на создание внутреннего порядка.

Духовником и наставником Царевича был один из лучших русских проповедников и богословов, архимандрит, а впоследствии - митрополит Московский Платон (Левшин). Благодаря его пастырскому труду и наставлениям в законе Божием Павел Петрович на всю оставшуюся короткую жизнь сделался глубоко верующим, истинно православным человеком. В Гатчине до самой революции 1917 года сохраняли коврик, протертый коленями Павла Петровича во время его долгих ночных молитв.

Традиционным этапом обыкновенно завершающим образование в России XVIII века было заграничное путешествие. Подобный же вояж был предпринят в 1782 г. молодым тогда цесаревичем вместе с его второй женой. Путешествие, явно ознакомительно-развлекательное, без особой политической подоплеки - «инкогнито», то есть неофициальное, без долженствующих приемов и ритуальных встреч, под именами графа и графини Северных (дю Нор).

Таким образом, мы можем заметить, что в детские, отроческие и юношеские годы Павел получил блестящее образование, имел широкий кругозор и уже тогда пришёл к рыцарским идеалам, свято уверовал в Бога. Все это отражается в его дальнейшей политике, в его идеях и поступках в период, когда он стал императором.

Отношения с Екатериной II

Сразу после рождения Павел был отселён от матери. Екатерина могла видеть его очень редко и только с разрешения императрицы. Когда Павлу было восемь лет, его мать, Екатерина, опираясь на гвардию, провела переворот, в ходе которого отец Павла, император Пётр III умер при невыясненных обстоятельствах. На престол должен был взойти Павел.

Екатерина II отстранила Павла от вмешательства в решение каких-либо государственных дел, он, в свою очередь, осуждал весь образ её жизни и не принимал той политики, которую она проводила. Таким образом у матери-императрицы с сыном-наследником отношения установились очень холодные.

Павел считал, что политический курс его матери опирается на славолюбие и притворство, мечтал о водворении в России под эгидой самодержавия строго законного управления, ограничения прав дворянства, введения строжайшей, по прусскому образцу, дисциплины в армии. В 1780-е увлёкся масонством.

Всё время обострявшиеся взаимоотношения Павла с матерью, которую он подозревал в соучастии в убийстве своего отца - Петра III, привели к тому, что Екатерина II подарила сыну в 1783 году Гатчинское имение (то есть «отселила» его от столицы). Здесь Павел завёл обычаи, резко отличные от петербургских. Но за неимением каких-либо иных забот сосредоточил все свои усилия на создании «гатчинской армии»: нескольких батальонов, отданных под его командование. Офицеры в полной форме, парики, тесные мундиры, безупречный строй, наказания шпицрутенами за малейшие упущения и запрет штатских привычек. Гатчинские строгие порядки в корне отличались от царивших в русском офицерстве барственности и вседозволенности, того, что сам Павел метко окрестил «потёмкинский дух».

В 1794 году императрица решила отстранить своего сына от престола и передать его своему старшему внуку Александру Павловичу, но встретила противодействие со стороны высших государственных сановников. Смерть Екатерины II 6 (17) ноября 1796 года открыла Павлу дорогу на трон. Существовало мнение о наличии завещания императрицы, в котором был якобы утвержден подобный порядок престолонаследия. Мнение это документально не подтверждено, хотя упорные слухи в обществе циркулировали. Известно лишь, что в первые дни правления Павел озаботился уничтожением архива Екатерины, но какие именно это были бумаги, никто не знает.

Внутренняя политика

Манифестом о трёхдневной барщине запретил помещикам отправление барщины по воскресным дням, праздникам и более трёх дней в неделю (на местах указ почти не исполнялся).

Существенно сузил права дворянского сословия по сравнению с теми, что были пожалованы Екатериной II, а порядки, заведённые в Гатчине, были перенесены на всю российскую армию. Жесточайшая дисциплина, непредсказуемость поведения императора привели к массовым увольнениям дворян из армии, особенно офицерского состава гвардии (из 182 офицеров, служивших в Конногвардейском полку в 1786, к 1801 не уволились только двое). Также были уволены все числившиеся в штате офицеры, не явившиеся по указу в военную коллегию для подтверждения своей службы.

Павел I затеял военную, как впрочем и другие реформы, не только из собственной прихоти. Российская армия была не на пике формы, страдала дисциплина в полках, звания раздавались незаслуженно: в частности, дворянские дети с рождения были приписаны к тому или иному полку. Многие, имея чин и получая жалование, не служили совсем (по всей видимости, таких офицеров и увольняли из штата). За нерадивость и расхлябанность, грубое обращение с солдатами император лично срывал эполеты с офицеров и генералов и отправлял их в Сибирь. Павел I преследовал воровство генералов и казнокрадство в армии. А телесные наказания приписывал исполнять и сам Суворов в своей «Науке побеждать» (Кто солдат не бережёт - палочки, кто себя не бережёт - тому палочки тоже), также сторонник строгой дисциплины, но не бессмысленной муштры. Как реформатор, он решил следовать примеру Петра Великого: взял за основу модель современной европейской армии - прусской. Военная реформа не была остановлена и после смерти Павла. В 1797 году преобразовал Собственную Его императорского высочества чертёжную в новый орган - Депо карт, положивший начало первому централизованному архиву (ныне Российский военно-исторический архив). В правление Павла I возвысились лично преданные императору Аракчеев, Кутайсов, Обольянинов и ценимые им Кутузов, Бенкендорф.

Опасаясь распространения в России идей Французской революции, Павел I запретил ношение «жилетов», выезд молодых людей за границу на учёбу, был полностью запрещен импорт книг, вплоть до нот, закрыты частные типографии. Регламентация жизни доходила до того, что устанавливалось время, когда в домах полагалось тушить огни и какое платье носить. Специальными указами некоторые слова русского языка изымались из официального употребления и заменялись на другие. Так, среди изъятых были имеющие политическую окраску слова «гражданин» и «отечество» (заменённые на «обыватель» и «государство» соответственно), но ряд лингвистических указов Павла был не столь прозрачен - например, слово «отряд» менялось на «деташемент» или «команда», «выполнить» на «исполнить», а «врач» на «лекарь».

Смена симпатий с антифранцузских на антианглийские выразились в запрете «круглых шляп» и слова «клуб». Пуритански нравственные соображения (читай - показное «рыцарство») обусловили запрет к танцеванию танца «именуемого вальсеном», то есть вальса, потому как в нём опасно сближаются особы разных полов. Из вовсе непонятных побуждений была строго обозначена форма извозчичьей повозки, а потому значительная часть столичных извозчиков с неподобающим транспортом высланы прочь.

Однако, наибольшая неприятность для российского общества заключалась в том, что все эти запреты подлежали неуклонному исполнению, что обеспечивалось угрозой ареста, ссылки, отставки и проч. И все это действительно исполнялось. Подобная мелочная опека частной жизни подданых вне зависимости от личных качеств и реформаторства императора, обусловила почти повсеместную к нему антипатию и существенно облегчила его свержение.

Внешняя политика

Внешняя политика Павла отличалась непоследовательностью. Тайным советником и статс-секретарём императора Павла I, с 1796 года являлся, Фёдор Максимович Брискорн. В 1798 году Россия вступила в антифранцузскую коалицию c Великобританией, Австрией, Турцией, Королевством обеих Сицилий. По настоянию союзников главнокомандующим русскими войсками был назначен опальный А. В. Суворов как лучший полководец Европы. В его ведение также передавались и австрийские войска. Под руководством Суворова Северная Италия была освобождена от французского господства. В сентябре 1799 года русская армия совершила знаменитый переход Суворова через Альпы. Однако уже в октябре того же года Россия разорвала союз с Австрией из-за невыполнения австрийцами союзнических обязательств, а русские войска были отозваны из Европы.

После того как в сентябре 1800 года англичанам удалось захватить Мальту, Павел I приступил к созданию антианглийской коалиции, в которую должны были войти Дания, Швеция и Пруссия. Незадолго перед убийством он совместно с Наполеоном стал готовить военный поход на Индию, чтобы «тревожить» английские владения. Одновременно с этим он послал в Среднюю Азию войско Донское - 22 500 человек, в задачу которого входило завоевание Хивы и Бухары. Позднее именно этот поход стал ошибочно считаться походом на Индию (на самом деле поход в Индию планировалось осуществить силами регулярной армии через Иран). Поход был спешно отменён сразу после гибели Павла указом императора Александра I.

Мальтийский орден

После того, как летом 1798 года Мальта без боя сдалась французам, Мальтийский орден остался без великого магистра и без места. За помощью рыцари ордена обратились к российскому императору и Защитнику Ордена с 1797 г. Павлу I.

16 декабря 1798 года Павел I был избран великим магистром Мальтийского ордена, в связи с чем к его императорскому титулу были добавлены слова «… и Великий магистр Ордена св. Иоанна Иерусалимского». В России был учрежден Орден Святого Иоанна Иерусалимского. Российский орден Святого Иоанна Иерусалимского и Мальтийский Орден были частично интегрированы. На Российском гербе появилось изображение Мальтийского креста.

12 октября 1799 года в Гатчину прибыли рыцари ордена, которые и преподнесли своему Великому магистру, русскому императору, три древние реликвии госпитальеров - частицу древа Креста Господня, Филермскую икону Божией Матери и десницу св. Иоанна Крестителя. Позже осенью этого же года святыни перевезли из Приоратского дворца в Петербург, где их поместили в придворной церкви Спаса Нерукотворного в Зимнем дворце. В память об этом событии в 1800 году Правительствующий Синод установил на 12 (25) октября праздник в честь «перенесения из Мальты в Гатчину части древа Животворящего Креста Господня, Филермской иконы Божией Матери и десной руки святого Иоанна Крестителя». Не следует думать, что «мальтийский проект» был просто прихотью Павла. Замысел о основании на Мальте русской военно-морской базы был дерзкой, но высокой стратегией.

В эту эпоху Павел I, казалось, желал умножить нити, связывавшие его с Людовиком XVIII; он послал ему большой Мальтийский крест и просил дать себе взамен ленту ордена Святого Лазаря Иерусалимского. Спустя некоторое время император послал королю Людовику XVIII четыре больших креста для принцев королевского дома и одиннадцать крестов почетных командоров для одиннадцати вельмож по выбору короля. Четыре больших креста для графa д’Артуа- брата короля, герцога Ангулемского, герцога Бурбонского и герцога Ангиенского; принц Кондэ имел уже большой крест, состоя великим приором великой русской католической приории. Одиннадцать командорских крестов получили: герцог д’Омон, граф д’Авари, герцог д’Аркур, герцог де Куаньи, герцог де Гиш, виконт д’Агуль, граф де Лашатр, виконт де Клермон-Тоннер, барон де Ларошфуко, маркиз де Жокур и граф д’Эскар. Людовик XVIII в ответе на это выражение дружбы прислал Павлу I ордена Св. Лазаря для обоих его сыновей, великих князей Александра и Константина, и для двадцати лиц по указанию Его Императорского Величества. Император составил список, который послал королю; этот список, который включал членов Священного Совета, старших военных чинов империи и четырёх министров.

Серьёзных последствий увлечение императора рыцарской романтикой не имело, и немедленно по его смерти Мальтийский орден в России приобрел исключительно декоративное значение.

Заговор и смерть

Павел I был убит офицерами в собственной спальне в ночь на 12 марта 1801 года в Михайловском замке. В заговоре участвовали А. В. Аргамаков, вице-канцлер Н. П. Панин, командир Изюмского легкоконного полка Л. Л. Беннигсен, П. А. Зубов (фаворит Екатерины), генерал-губернатор Петербурга П. А. Пален, командиры гвардейских полков: Семеновского - Н. И. Депрерадович, Кавалергардского - Ф. П. Уваров, Преображенского - П. А. Талызин, а по некоторым данным - флигель-адъютант императора, граф Павел Васильевич Голенищев-Кутузов, сразу же после переворота назначенный командиром Кавалергардского полка.

Изначально планировалось свержение Павла и воцарение регента по примеру безумного английского короля Георга III. Возможно, донос царю написал В. П. Мещерский, в прошлом шеф Санкт-Петербургского полка, квартировавшего в Смоленске, возможно - генерал-прокурор П. Х. Обольянинов. В любом случае заговор был раскрыт, были вызваны Линденер и Аракчеев, но это лишь ускорило исполнение заговора. По одной версии, Павел был убит Николаем Зубовым (зять Суворова, старший брат Платона Зубова), который ударил его золотой табакеркой (при дворе впоследствии имела хождение шутка: «Император скончался апоплексическим ударом табакеркой в висок»). Согласно другой версии, Павел был задушен шарфом или задавлен группой заговорщиков, которые, наваливаясь на императора и друг друга, не знали в точности, что происходит. Приняв одного из убийц за своего сына Константина, Павел закричал: «Ваше Высочество, и вы здесь? Пощадите! Воздуху, Воздуху!.. Что я вам сделал плохого?» Это были его последние слова.

Отпевание и погребение состоялось 23 марта, в Великую субботу; совершено всеми членами Святейшего Синода во главе с митрополитом Санкт-Петербургским Амвросием (Подобедовым).

Версии рождения Павла I

В связи с тем что Павел появился на свет почти десять лет спустя после свадьбы Петра и Екатерины, когда многие уже были уверены в бесплодности этого брака (а также под влиянием свободной личной жизни императрицы в будущем), ходили упорные слухи о том, что настоящим отцом Павла I был не Пётр III, а первый фаворит великой княгини Екатерины Алексеевны, граф Сергей Васильевич Салтыков.

Сами Романовы относились к этой легенде
(о том, что Павел I не был сыном Петра III)
с большим юмором. Есть мемуарная запись о
том, как Александр III, узнав о ней,
перекрестился: «Слава Богу, мы русские!».
А услышав от историков опровержение, снова
перекрестился: «Слава Богу, мы законные!».

В мемуарах Екатерины II содержится косвенное указание на это. В тех же мемуарах можно найти скрытое указание на то, как отчаявшаяся императрица Елизавета Петровна, чтобы династия не угасла, велела жене своего наследника произвести на свет ребёнка, невзирая на то, кто будет его генетическим отцом. В связи с этим, после данного указания приставленные к Екатерине придворные начали поощрять её адюльтер. Тем не менее, Екатерина в своих воспоминаниях достаточно лукава - там же она объясняет, что многолетний брак не приносил потомства, поскольку Петр имел некое препятствие, которое после ультиматума, поставленного ей Елизаветой, было устранено её друзьями, совершившими над Петром насильственную хирургическую операцию, в связи с чем он все-таки оказался способным зачать ребёнка. Отцовство других детей Екатерины, рождённых при жизни мужа также сомнительно: великая княжна Анна Петровна (род. 1757) скорее всего была дочерью Понятовского, а Алексей Бобринский (род. 1762) был сыном Г. Орлова и был рождён тайно. Более фольклорной и находящейся в русле традиционных представлений о «подменённом младенце» является история о том, что Екатерина Алексеевна будто бы родила мёртвого ребёнка (возможно, девочку) и он был заменён неким «чухонским» младенцем. Указывали даже, кем выросла эта девочка, «настоящая дочь Екатерины» - графиней Александрой Браницкой.

Семья

Павел I был дважды женат:

• 1-я жена: (c 10 октября 1773, Санкт-Петербург) Наталья Алексеевна (1755-1776), урожд. принцесса Августа-Вильгельмина-Луиза Гессен-Дармштадтская, дочь Людвига IX, ландграфа Гессен-Дармштадтского. Умерла при родах с младенцем.

• 2-я жена: (с 7 октября 1776, Санкт-Петербург) Мария Фёдоровна (1759-1828), урожд. принцесса София Доротея Вюртембергская, дочь Фридриха II Евгения, герцога Вюртембергского. У Павла I и Марии Федоровны было 10 детей:
  • Александр Павлович (1777-1825) - цесаревич, а затем Император Всероссийский с 11 марта 1801 года.
  • Константин Павлович (1779-1831) - цесаревич (с 1799 года) и великий князь, наместник польский в Варшаве.
  • Александра Павловна (1783-1801) - палатина венгерская
  • Елена Павловна (1784-1803) - герцогиня Мекленбург-Шверинская (1799-1803)
  • Мария Павловна (1786-1859) - великая герцогиня Саксен-Веймар-Эйзенахская
  • Екатерина Павловна (1788-1819) - 2-я королева-консорт Вюртемберга
  • Ольга Павловна (1792-1795) - умерла в возрасте 2-х лет
  • Анна Павловна (1795-1865) - королева-консорт Нидерландов
  • Николай I (1796-1855) - Император Всероссийский с 14 декабря 1825 года
  • Михаил Павлович (1798-1849) - военный, основатель первого в России Артиллерийского училища.

Внебрачные дети:

• Великий, Семён Афанасьевич
• Инзов, Иван Никитич (согласно одной из версий)
• Марфа Павловна Мусина-Юрьева

Воинские звания и титулы

Полковник Лейб-Кирасирского полка (4 июля 1762) (Российская Императорская гвардия) генерал-адмирал (20 декабря 1762) (Российский императорский флот)