Во что верят староверы и откуда они взялись? Историческая справка

В последние годы все большее количество наших сограждан интересуются вопросами здорового образа жизни, экологически чистых способов хозяйствования, выживания в экстремальных условиях, умения жить в гармонии с природой, духовного совершенствования. В этой связи многие обращаются к тысячелетнему опыту наших предков, сумевших освоить огромные территории нынешней России и создавших сельскохозяйственные, торговые и военные форпосты во всех отдаленных уголках нашей Родины.

Не в последнюю очередь в этом случае речь идет о староверах - людях, заселивших в свое время не только территории Российской империи, но и принесших русских язык, русскую культуру и русскую веру на берега Нила, в джунгли Боливии, пустоши Австралии и на заснеженные сопки Аляски. Опыт староверов поистине уникален : они смогли в самых сложных природных и политических условиях сохранить свою религиозную и культурную идентичность, не растерять язык и обычаи. Не случайно поэтому во всем мире так хорошо известна знаменитая отшельница из семьи староверов Лыковых.

Однако о самих староверах известно не так много. Кто-то считает, что староверы -это люди с примитивным образованием, придерживающиеся устаревших способов хозяйства. Другие думают, что староверы -это люди, исповедующие язычество и поклоняющиеся древнерусским богам - Перуну, Велесу, Даждьбогу и другим. Третьи задаются вопросом: если есть староверы, то должна быть и какая-то старая вера ? Ответ на эти и другие вопросы, касающиеся староверов, читайте в нашей статье.

Старая и новая вера

Одним из самых трагических событий в истории России XVII века стал раскол Русской Церкви . Царь Алексей Михайлович Романов и его ближайший духовный сподвижник патриарх Никон (Минин) решили провести глобальную церковную реформу. Начавшись с незначительных, на первый взгляд, изменений - перемены в сложении перстов при крестном знамении с двуперстия на трехперстие и отмены земных поклонов, реформа в скором времени затронула все стороны Богослужения и Устава. Продолжаясь и развиваясь в той или иной мере вплоть до царствования императора Петра I , эта реформа изменила многие канонические правила, духовные установления, обычаи церковного управления, писаные и неписаные традиции. Изменениям подверглись практически все стороны религиозной, а затем и культурно-бытовой жизни русского народа.

Однако с началом реформ выяснилось, что значительное число русских христиан увидело в них попытку измены самого вероучения, разрушения религиозного и культурного уклада, который веками складывался на Руси после её Крещения. Против замыслов царя и патриарха выступило множество священников, иноков и мирян. Они писали челобитные, письма и воззвания, обличая нововведения и защищая веру, хранимую сотни лет. В своих сочинениях апологеты указывали, что реформы не просто насильно, под страхом казней и гонений, перекраивают традиции и предания, но и затрагивают самое главное - разрушают и меняют саму христианскую веру. О том, что реформа Никона является отступнической и изменяет саму веру, писали практически все защитники древлецерковного предания. Так, священномученик указывал:

Заб­лудили и отступили от истинныя веры с Никоном отступником злокозненным пагубником еретиком. Огнем, да кнутом, да висилицею хотят веру утвердить!

Он также призывал не бояться мучителей и пострадать за «старую христианскую Веру ». В том же духе выражался известный писатель того времени, защитник Православия Спиридон Потёмкин :

Тщаться веру истинную повредит прилогами (прибавлениями) еретическими, чтобы не поняли верные христиане, но да прельстились на обман.

Потемкин осуждал Богослужение и обряды, совершаемые по новым книгам и новым чинам, которые называл «злой верой»:

Еретицы суть крещающии во злую свою веру, крестят хуляще Бога во Святой Троицы единаго.

О необходимости защиты отеческого предания и старой русской веры писал исповедник и священномученик диакон Феодор, приводя многочисленные примеры из истории Церкви:

Еретик, благочестивых людей, страждущих от него за старую веру, в ссылках морил гладом…И аще старую веру оправит Бог единым попом пред всем царством, всем властями срам бу­дет и поношение от всего мира.

Иноки-исповедники Соловецкого монастыря, отказавшиеся принять реформу патриарха Никона, писали царю Алексею Михайловичу в своей четвертой челобитной:

Повели, государь, нам быти в той же нашей Старой Вере, в которой отец твой государев и все благоверные цари и великие князи и отцы наши скончались, и преподобные отцы Зосима и Саватий, и Герман, и Филипп митрополит и все святии отцы угодили Богу.

Так постепенно и стало говориться, что до реформ патриарха Никона и царя Алексея Михайловича, до церковного раскола была одна вера, а после раскола - уже другая вера. Дораскольное исповедание стали называть старой верой , а послераскольное реформированное исповедание - новой верой .

Такое мнение не отрицали и сами сторонники реформ патриарха Никона. Так, патриарх Иоаким на известном диспуте в Грановитой палате говорил:

Прежде мене заведена новая вера; по совету и благословению святейших вселенских патриархов.

Еще будучи архимандритом он утверждал:

Не знаю я ни старой веры, ни новой веры, но что начальники велят то и творю.

Так постепенно и появилось понятие «старая вера », а людей, исповедующих её, стали называть «староверы », «староверцы ». Таким образом, староверами стали называть людей, отказавшихся принять церковные реформы патриарха Никона и придерживающихся церковных установлений древней Руси, то есть старой веры . Принявших же реформу стали называть «нововеры» или «новолюбцы ». Впрочем, термин «нововеры» надолго не прижился, а термин «староверы» существует и поныне.

Староверы или старообрядцы?

Долгое время в правительственных и церковных документах православных христиан, сохраняющих древние Богослужебные чины, старопечатные книги и обычаи, называли «раскольниками ». В вину им ставилась верность церковному преданию, которая якобы повлекла церковный раскол . Долгие годы раскольников подвергали репрессиям, гонениям, ущемлению в гражданских правах.

Однако во времена правления Екатерины Великой отношение к староверам стало меняться. Императрица посчитала, что староверы могут быть весьма полезны для заселения необжитых районов расширяющейся Российской Империи.

По предложению князя Потемкина Екатерина подписала ряд документов, предоставляющих им права и льготы на проживание в особых районах страны. В этих документах староверы были поименованы не как «раскольники », а как « », что если и не было знаком благорасположения, то, несомненно, указывало на ослабление отрицательного отношения государства к староверам. Древлеправославные христиане, староверы , однако, не вдруг согласились на употребление этого названия. В апологетической литературе, постановлениях некоторых Соборов указывалось, что термин «старообрядцы» не вполне приемлем.

Писалось, что наименование «старообрядцы» подразумевает, что причины церковного разделения XVII века заключаются в одних церковных обрядах, а сама вера осталась совершенно неповрежденной. Так Иргизский староверческий собор 1805 года назвал «старообрядцами» единоверцев, т. е. христиан, употребляющих старые обряды и старопечатные книги, но подчиняющихся Синодальной Церкви. Постановление Иргизского собора гласило:

Иные отступили от нас к отщепенцам, называемым старообрядцами, которые, якоже и мы содержат старопечатныя книги, и по них службу отправляют, но со всеми сообщение во всем имеют незазорно, как в молитве, так и в ястии и питии.

В исторических же и апологетических сочинениях древлеправославных христиан XVIII - первой половины XIX века продолжали использоваться термины «староверы» и «староверцы». Они используются, например, в «Истории Выговской пустыни » Ивана Филиппова, апологетическом сочинении «Диаконовы ответы » и других. Этот термин употреблялся и многочисленными новообрядческими авторами, такими как Н. И. Костомаров, С. Князьков. П. Знаменский, например, в «Руководстве к русской истории » издания 1870 года говорит:

Петр сделался гораздо строже к староверцам.

Вместе с тем с годами часть староверов все же стали употреблять термин «старообрядцы ». Причем, как указывает известный староверческий писатель Павел Любопытный (1772–1848) в своем историческом словаре, наименование староверцы более присуще безпоповским согласиям, а «старообрядцы » - лицам, принадлежащим к согласиям, приемлющим бегствующее священство.

И действительно, согласия, приемлющие священство (белокриницкое и беглопоповское), к началу XX века вместо термина «староверы , «староверцы » всё чаще стали употреблять «старообрядцы ». Вскоре наименование старообрядцы было закреплено на законодательном уровне известным указом императора Николая II «Об укреплении начал веротерпимости ». Седьмой пункт этого документа гласит:

Присвоить наименование старообрядцев , взамен ныне употребляемого названия раскольников, всем последователям толков и согласий, которые приемлют основные догматы Церкви Православной, но не признают некоторых принятых ею обрядов и отправляют свое богослужение по старопечатным книгам.

Однако и после этого многие старообрядцы продолжали называться староверами . Особенно тщательно сохраняли это название безпоповские согласия. Д. Михайлов, автор журнала «Родная старина », издаваемого староверческим кружком ревнителей русской старины в Риге (1927 г.), писал:

О «старой христианской вере» говорит протопоп Аввакум, а не об «обрядах». Вот почему нигде во всех исторических постановлениях и посланиях первых ревнителей древлего православия - нигде не встречается наименования «старообрядец .

Во что верят староверы?

Староверы, как наследники дораскольной, дореформенной Руси, стараются сохранять все догматы, канонические положения, чины и последования древнерусской Церкви.

В первую очередь, конечно, это касается главных церковных догматов: исповедания св. Троицы, воплощения Бога Слова, двух ипостасей Исуса Христа, искупительной его Крестной Жертвы и Воскресения. Главным же отличием исповедания староверов от других христианских исповеданий является употребление форм богопочитания и церковного благочестия, характерных для древней Церкви.

Среди них - , погружательное крещение, унисонное пение, каноническая иконопись, специальная молитвенная одежда. Для Богослужения староверы используют старопечатные богослужебные книги, изданные до 1652 года (главным образом изданные при последнем благочестивом патриархе Иосифе. Староверы , однако, не представляют собой единого сообщества или церкви - в течение сотен лет они разделились на два основных направления: поповцы и безпоповцы.

Староверы —поповцы

Староверы —поповцы, помимо прочих церковных установлений, признают трехчинную старообрядческую иерархию (священство) и все церковные таинства древней Церкви, среди которых наиболее известны: Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Священство, Брак, Исповедь (Покаяние), Елеосвящение. Помимо этих семи таинств в староверии есть и другие, несколько менее известные таинства и священнодействия, а именно: пострижение в иноки (равночестное таинству Брака), большое и малое Освящение воды, освящение масла на Полиелеосе, священническое благословение.

Староверы-безпоповцы

Староверы-безпоповцы считают, что после церковного раскола, учиненного царем Алексеем Михайловичем, благочестивая церковная иерархия (епископы, священники, диаконы) исчезла. А потому часть церковных таинств в той форме, в которой они существовали до раскола Церкви, упразднилась. Сегодня все староверы-безпоповцы определенно признают только два таинства: Крещение и Исповедь (покаяние). Некоторые безпоповцы (Древлеправославная Поморская Церковь) признают еще и таинство Брака. Староверы часовенного согласия также допускают Евхаристию (Причащение) с помощью св. даров, освященных в старину и сохранившихся до наших дней. Также часовенные признают Большое освящение воды, которую в день Богоявления получают путем вливания в новую воду воды, освященной в старину, когда, по их мнению, еще оставались благочестивые священники.

Староверы или старообрядцы?

Периодически среди староверов всех согласий возникает дискуссия: «А можно ли им именоваться староверами ?» Некоторые доказывают, что необходимо наименоваться исключительно христианами потому, что никакой старой веры и старых обрядов не существует, равно как и новой веры и новых обрядов. По мнению таковых, есть только одна истинная, одна правая вера и одни истинные православные обряды, а все остальное - это еретическое, неправославное, кривославное исповедание и мудрование.

Другие, как уже говорилось выше, считают непременно обязательным именоваться староверами, исповедующими старую веру, поскольку считают, что разница между древлеправославными христианами и последователями патриарха Никона не только в обрядах, но и в самой вере.

Третьи считают, что слово староверы нужно заменить на термин «старообрядцы ». По их мнению, никакой разницы в вере между староверами и последователями патриарха Никона (никонианами) нет. Разница лишь есть в обрядах, которые у старообрядцев правильные, а у никониан - поврежденные или вовсе неправильные.

Есть и четвертое мнение относительно понятия староверов и старой веры. Его разделяют главным образом чада синодальной церкви. По их мнению, между староверами (старообрядцами) и нововерами (новообрядцами) нет не только разницы в вере, но и в обрядах. И старые, и новые обряды они называют одинаково равночестными и равноспасительными. Употребление тех или иных является лишь делом вкуса и историко-культурной традиции. Об этом гласит постановление Поместного собора Московской Патриархии от 1971 года.

Староверы и язычники

В конце XX века в России стали появляться религиозные и квазирелигиозные культурные объединения, исповедующие религиозные воззрения, не имеющие отношения к христианству и вообще к авраамическим, библейским религиям. Сторонники некоторых подобных объединений и сект провозглашают возрождение религиозных традиций дохристианской, языческой Руси. Чтобы выделиться, отделить свои воззрения от христианства, полученного на Руси во времена князя Владимира, некоторые неоязычники начали называть себя «староверами ».

И хотя употребление этого термина в данном контексте неправильно и ошибочно, в обществе стали распространяться воззрения, что староверы - это действительно язычники, которые возрождают старую веру в древних славянских богов - Перуна, Сварога, Дажьбога, Велеса и прочих. Не случайно поэтому, например, появилось религиозное объединение «Древнерусская инглиистическая церковь православных староверов-инглингов ». Ее глава, Патер Дий (А. Ю. Хиневич), именовавшийся «патриархом Древнерусской Православной церкви староверов », даже заявлял:

Старообрядцы - это сторонники старого христианского обряда, а староверы - это старая дохристианская вера.

Существуют и другие неоязыческие общины и родноверческие культы, которые могут ошибочно восприниматься обществом как староверческие и православные. Среди них «Велесов круг», «Союз славянских общин славянской родной веры», «Русский Православный Круг» и другие. Большинство этих объединений возникли на почве псевдоисторической реконструкции и фальсификации исторических источников. На самом деле, кроме фольклорных народных поверий, никаких достоверных сведений о язычниках дохристианской Руси не сохранилось.

В какой-то момент, в начале 2000-х годов, термин «староверы » стал весьма широко восприниматься как синоним язычников. Однако благодаря широкой разъяснительной работе, а также ряду серьезных судебных процессов против «староверов-инглингов» и других экстремистских неоязыческих группировок, популярность этого лингвистического феномена сегодня пошла на спад. В последние годы подавляющее большинство неоязчников предпочитают все же называться «родноверами ».

Г. С. Чистяков

Религиозно-политическое движение XVII века, в результате которого произошло отделение от Русской православной церкви части верующих, не принявших реформ патриарха Никона, получило название раскола .

Также на богослужении вместо пения "Аллилуйя" два раза было велено петь три раза. Вместо обхождения храма во время крещения и венчания по солнцу было введено обхождение против солнца. Вместо семи просфор на литургии стали служить на пяти. Вместо восьмиконечного креста стали употреблять четырехконечный и шестиконечный. По аналогии с греческими текстами вместо имени Христа Исус в новопечатных книгах патриарх приказал писать Иисус. В восьмом члене Символа веры ("В Духа Святаго Господа истинного") убрал слово "истинного" .

Нововведения были одобрены церковными соборами 1654-1655 годов. В течение 1653-1656 годов на Печатном дворе выпускались исправленные или вновь переведенные богослужебные книги.

Недовольство населения вызвали насильственные меры, с помощью которых патриарх Никон вводил в обиход новые книги и обряды. Первыми за "старую веру", против реформ и действий патриарха выступили некоторые члены Кружка ревнителей благочестия. Протопопы Аввакум и Даниил подали царю записку в защиту двоеперстия и о поклонах во время богослужения и молитв. Затем они стали доказывать, что внесение исправлений по греческим образцам оскверняет истинную веру, так как греческая церковь отступила от "древлего благочестия", а ее книги печатаются в типографиях католиков. Иван Неронов выступил против усиления власти патриарха и за демократизацию церковного управления. Столкновение между Никоном и защитниками "старой веры" приняло резкие формы. Аввакум, Иван Неронов и другие противники реформ подверглись жестоким преследованиям. Выступления защитников "старой веры" получили поддержку в различных слоях русского общества, начиная от отдельных представителей высшей светской знати и заканчивая крестьянами. В народных массах живой отклик находили проповеди расколоучителей о наступлении "последнего времени", о воцарении антихриста, которому якобы уже поклонились царь, патриарх и все власти и выполняют его волю.

Большой московский Собор 1667 года анафематствовал (отлучил от церкви) тех, кто после многократных увещеваний отказался принять новые обряды и новопечатные книги, а также продолжал ругать церковь, обвиняя ее в ереси. Собор также лишил Никона патриаршего сана. Низложенный патриарх был отправлен в заточение — сначала в Ферапонтов, а затем Кирилло Белозерский монастырь.

Увлекаемые проповедью расколоучителей многие посадские люди, особенно крестьяне, бежали в глухие леса Поволжья и Севера, на южные окраины Русского государства и за границу, основывали там свои общины.

С 1667 по 1676 год страна была охвачена бунтами в столице и на окраинах. Затем с 1682 года начались стрелецкие бунты, в которых раскольники играли немаловажную роль. Раскольники совершали нападения на монастыри, грабили монахов, захватывали церкви.

Страшным последствием раскола явились гари — массовые самосожжения. Самое раннее сообщение о них относится к 1672 году, когда в Палеостровском монастыре совершили самосожжение 2700 человек. С 1676 по 1685 год, по документально зафиксированным сведениям, погибли около 20 000 человек. Самосожжения продолжались и в XVIII веке, а отдельные случаи — в конце XIX века.

Главным результатом раскола явилось церковное разделение с образованием особой ветви православия — старообрядчества. К концу XVII — началу XVIII века существовали различные течения старообрядчества, получившие названия "толков" и "согласий". Старообрядчество разделилось на поповщину и беспоповщину. Поповцы признавали необходимость духовенства и всех церковных таинств, они были расселены в Керженских лесах (ныне территория Нижегородской области), районах Стародубья (ныне Черниговская область, Украина), Кубани (Краснодарский край), реки Дон.

Беспоповцы жили на севере государства. После смерти священников дораскольного рукоположения они отвергали священников нового поставления, поэтому стали называться беспоповцами. Таинства крещения и покаяния и все церковные службы, кроме литургии, совершали избранные миряне .

Патриарх Никон уже никакого отношения к гонениям на старообрядцев не имел — с 1658 года до кончины в 1681 году он находился сначала в добровольной, а затем в вынужденной ссылке.

В конце XVIII века сами раскольники стали предпринимать попытки сблизиться с церковью. 27 октября 1800 года в России указом императора Павла было учреждено единоверие как форма воссоединения старообрядцев с Православной церковью.

Старообрядцам, было дозволено служить по старым книгам и соблюдать старые обряды, среди которых наибольшее значение придавалось двоеперстию, но богослужение и требы совершали православные священнослужители.

В июле 1856 года по указу императора Александра II полиция опечатала алтари Покровского и Рождественского соборов старообрядческого Рогожского кладбища в Москве. Поводом послужили доносы, что в храмах торжественно совершаются литургии, "соблазняющие" верующих синодальной церкви. Богослужения проводились в частных моленных, в домах столичных купцов и фабрикантов.

16 апреля 1905 года, накануне Пасхи, в Москву пришла телеграмма Николая II, разрешающая "распечатать алтари старообрядческих часовен Рогожского кладбища". На следующий день, 17 апреля, был обнародован императорский "Указ о веротерпимости" гарантировавший староверам свободу вероисповедания.

В 1929 году патриарший Священный Синод сформулировал три постановления:

— "О признании старых русских обрядов спасительными, как и новые обряды, и равночестными им";

— "Об отвержении и вменении, яко не бывших, порицательных выражений, относящихся к старым обрядам, и в особенности к двуперстию";

— "Об упразднении клятв Московского Собора 1656 года и Большого Московского Собора 1667 года, наложенных ими на старые русские обряды и на придерживающихся их православно верующих христиан, и считать эти клятвы, яко не бывшие".

Поместный Собор 1971 года утвердил три постановления Синода от 1929 года.

12 января 2013 года в Успенском соборе московского Кремля по благословению святейшего патриарха Кирилла была совершена первая после раскола литургия по древнему чину.

Материал подготовлен на основе информации из открытых источнико в

Книга, изданная в Шанхае в 1941 году

Что такое старообрядчество?

Обычно под старообрядчеством разумеется то русское течение, которое религиозно объединяет миллионы людей, называемых старообрядцами. Но такое определение ничего по существу не определяет, ибо остается невыясненным самое это «церковное течение». В огромной литературе по старообрядчеству содержатся совершенно различные определения старообрядчества. По казенному определению, это раскол Русской Церкви, обрядоверие, поклонение букве и, значит, невежество.
Известный единоверческий священник Иоанн Верховский, в противоположность этому семинарско-казенному взгляду попытался дать более осмысленное определение сущности старообрядчества в представленной им Докладной Записке правительствующему Синоду в
1881 г.:

«Старообрядство (так именует о. Верховский. - Ф.М.) не есть раскол: можно ли назвать расколом то, что недвижно стоит на месте? Старообрядство есть, прежде всего, держание старого обряда , обряда безукоризненно православного, обряда древних наших государей и святителей. На это держание Московскими соборами 1656 и 1667 гг. была наложена запретительная клятва. Поэтому старообрядство стало, во-вторых, противлением в обряде церковным властям. Эту запретительную клятву святейший Никон впоследствии назвал «безрассудной». Стало быть, в-третьих, старообрядство есть протест против безрассудств властного произвола.
Далее, свободность и осмысленность следования за пастырями есть характерная черта, отличающая восточное Православие от папизма, который требует от пасомых безусловного послушания до отречения от смысла и совести. Русские люди во время Никона не отреклись ни от совести, ни от свободы, ни от здравого смысла. Стало быть, старообрядство есть, в-четвертых, протест русского православного народа против внесения архипастырями идей и дисциплины папизма в теорию и практику отечественной Церкви.
Наконец, народность во внешних ее проявлениях есть совокупность ее характерностей, которыми каждый народ отличается от всех остальных. Русский народ очень ценил и берег эти характерности. Следовательно, старообрядство есть, в-пятых, народный протест против посягательств чужеземности на русскую народность, так возмутительно обнаруживших себя в запретительной клятве, продиктованной греческими проходимцами и киевскими латинистами, господствовавшими тогда в Москве. Русский великий народ превратился бы в толпу идиотов, если бы в делах религии отказался от свободы, а с нею от смысла и совести: перестал бы быть православным, если бы не стал за свою плоть и кровь, за свои народные характерности»

Вот что значит старообрядчество, по определению и разъяснению единоверческого деятеля и писателя.

Сергей Иванов «Во время раскола», 1909 год

Однако, несмотря на всю сложность и обширность этого определения, оно далеко не полно и в некоторых чертах своих не совсем верно.

Нужно знать, что русским церковным людям, получившим название «старообрядцев», оно навязано извне. Только со времени императрицы Екатерины Великой их стали так называть. А до того времени официальное название им было: «раскольщики» или «раскольники». Сами же они величали себя, как в литературе, так и в обиходе, «староверами» или «староверцами», «древнеправославными христианами», Церковью Христовой.

Раскол Русской Церкви при Никоне-патриархе произошел не из-за обрядов только или книжного исправления. Тогда и этого слова - обряд - не было в употреблении, говорили: обычаи, предания, уставы, установления. Слово «обряд» совсем не церковное, оно модернистически прокралось в церковь и получило здесь декоративное значение, покрыв собою почти всю церковность и все ее проявления.

При Никоне и в последующее за ним время спорили русские люди и шли на великие страдания и мучения не из-за «обрядов», а из-за «великих догматов церковных». Ведь вышеупомянутые о. Верховским Московские соборы 1656 и 1667 гг. не только отменили и изгнали из церкви старые «обряды» (двоеперстие, сугубую аллилуйю и др.), но и объявили их «зело» еретическими, заключающими в себе нечестивейшие верования древнейших еретиков, осужденных Вселенскими соборами: ариан, македониан, несториан, армян и других, признали «злобожным разделением», «адовой пропастью», «бесовским написанием» и «чертовым преданием». С «обрядами» так не поступают, а лишь со страшными догматическими заблуждениями. И староверы, со своей стороны, доказывали, что никоновские нововведения имеют характер догматических заблуждений. Об этом свидетельствует вся староверческая литература, включая даже такие капитальные произведения, как знаменитые «Диаконовы ответы» и еще более знаменитые «Поморские ответы» .

В этом году впервые Поморские ответы были изданы с переводом на современный русский язык. Приобрести издание можно в книжной лавке митрополии РПСЦ в Рогожской Слободе http://ismaragd.ru/product/pomor_slav

Споры были тогда, как видим, совсем не обрядовые, как теперь их представляют, а серьезно-богословские, подлинно догматические. Да и чисто обрядовые вопросы в то время имели характер чрезвычайной важности. Тогда, особенно при напряженности спорящих сторон, не существовало современного безразличия в делах и вопросах веры. Не только староверы, но и их противники придавали внешнему проявлению церковности, всяким обычаям церковным значение чрезвычайное, догматическое. В этом не может быть ни малейшего сомнения, стоит вспомнить только, что даже такой, с теперешней точки зрения, ничтожный обряд, как триперстное сложение, был соборне закреплен на вечные времена беспримерными в церковной истории проклятиями и анафемами. Главным образом из-за него были гонимы и преследуемы миллионы русских людей в течение столетий. Из-за пальцев были сотни тысяч самых верных сынов России уничтожены на плахах, виселицах, на ужасных пытках, сожжены в срубах, загнаны в непроходимые леса, за болота, на далекие окраины и за рубеж: в Польшу, Молдавию, Румынию, Австрию, Турцию и даже в Китай и Японию.

В наше время церковно-историческая наука твердо установила, что старообрядцы стояли действительно за старые, древние обряды, а Никон-патриарх и его сторонники вводили новые обряды.

«По неведению , - сознаются теперь православные ученые богословы, - новый собор 1667 г. осудил старые обряды и богослужебные тексты и оградил клятвами обряды и тексты новоисправленные в качестве обрядов древнегреческих. Двести лет бесплодная полемика опиралась на эти мнимые истины, пока академическая наука не доказала документально, что правились обряды и чины не по древнегреческим, а по новопечатным книгам, что и двоеперстие, и сугубая аллилуйя и прочие обряды действительно старогреческие . Поэтому практические отношения к старообрядцам церковной власти должны быть соответственно перестроены».

Старообрядцы, стало быть, даже по новейшим ученым исследованиям, совершенно правильно носят это наименование, а противники их, принявшие никоновские реформы, на том же основании правильно называются новообрядцами.

“Спор о вере”. 1880-81. прения о вере 5 июля 1682 года в Грановитой палате в присутствии Патриарха Иоакима и царевны Софьи - Василий Перов, фрагмент, http://портал1.рф

Новообрядцы всегда, в течение столетий, были крайними обрядоверами, упорными и жестокими буквоедами. За одно только слово в Символе веры - истиннаго , нужное слово, весьма необходимое, догматически оправданное, - новообрядцы считали такой Символ еретическим и за него проклинали и гнали. За один только палец (вместо двое -перстия -три -перстие) они миллионы людей мучили, в буквальном смысле этого страшного слова, и целые века.

Даже после учреждения единоверия, которым было признано православие и святость старых обрядов и книг, даже после установления наукой древности этих обрядов и недавнего происхождения никоновских обрядов новообрядцы, по крайней мере их архипастырство, ненавидят древние «старообрядческие» обряды и всячески стараются их уничтожить, а на место их утвердить новые. Учредив единоверие, правительствующий Синод все-таки обусловил, что оно должно быть со временем уничтожено и дается оно единоверцам лишь с тем, чтобы они «со временем были Богом просвещены и пришли бы в неразньствующее с церковью согласие», то есть оставили древние предания и обычаи и приняли новые, никоновские обряды. В такой, дикой даже, степени обрядоверны новообрядцы. Знают, что эти обряды новые, неправильные, несовершенные, и все же стоят за них, навязывают их всему русскому народу. Они, таким образом, в несравненной степени обрядовернее старообрядцев.

Однако такое ужасающее обрядоверие и буквоедство не помешали новообрядчеству провозгласить и установить новые взгляды на внешнюю церковность, которая во всей своей совокупности признана обрядностью, покровом, одеждою, которую можно менять и совсем снимать. Правительствующий Синод Петровского времени под влиянием тогдашних веяний с Запада впервые начал учить, что внешнее богопочтение есть «вещь средняя, ниже нужная, ниже потребная ко спасению». Если обряды так не важны, что даже не потребны ко спасению, то чего же с ними церемониться - их молено и совсем не исполнять. Синод признал, что даже в таинстве крещения не имеет значения видимая форма: можно крестить и в три, и в одно погружение. Важны «намерение и разум крещающего, а самое погружение, единство и троичность иметь за среднюю вещь».

В новейшее время новообрядческие писатели и богословы все в церкви считают обрядом: обряд крещения, обряд венчания, обряд причащения. Иногда еще проще выражаются: церемония богослужения. Дошло до кощунственного отношения к таинствам церковным, что так ярко выяснено в только что вышедшей из печати новой книге о. Иоанна Шаховского «Толстой и церковь». Это уже не только сектантство, но просто, как правильно определил епископ Михаил (бывший профессор Петроградской духовной академии), «атеистическое отношение» к Церкви и ее богослужению.

Андрей Уфимский

Известный архиепископ Андрей Уфимский, посаженный большевиками в московскую тюрьму, написал там сочинение под заглавием: «Десять писем к старообрядцам». В одном из них он пишет:

«напрасно старообрядцы называют нас, православных, новообрядцами: мы и не старообрядцы, и не новообрядцы, мы просто - безобрядцы. У нас все допущено: всякое сокращение в службе, всякое извращение, все делается, «якоже настоятель изволит».

Справедливо писал в свое время проф. И.Ф. Нильский:

«У нас, собственно, нет настоящей службы, есть лишь оглавление к службе: запевы и больше ничего».

Богослужение превратилось в крыловский тришкин кафтан: полы и фалды обрезаны, все перекроено, отброшено, общипано: «один ворот остался». Но это есть практическое выполнение установленного принципа: обряд - ничто, «ниже нужен, ниже потребен ко спасению». Дошло до того, что нет теперь (да и давненько это практикуется) ни одного православного интеллигента (говорим о церковниках), ни одного священника, ни одного архиерея православного, который смог бы совершить на себе истовое, то есть истинное, крестное знамение. Все они не крестятся, а, как выразился И.С. Тургенев, водят рукой с верхней пуговицы до средней и обратно.

Удивительная метаморфоза произошла с новообрядчеством: начало оно с проклятий и гонений за старый обряд, жестокими мучениями и убийствами за одни лишь пальцы, а кончает потерей самого крестного знамения и превращением церковных таинств в пустую, ненужную форму.

Наглядное изображение «новин», привнесённых патриархом Никоном, старообрядческий лубок.

Совсем иное отношение в старообрядчестве к церковной внешности, к стилю, к веществу таинств и богослужения. Старообрядцы остались во всем верны древлеправославной, дониконовской Церкви, глубоко впитали в себя ее дух, верования, благочестие. Справедливо новые историки характеризуют древнюю Русскую Церковь обрядоверной, свято и строго соблюдавшей все уставы и обычаи церковные. Знаменитый историк Русской Церкви, он же не менее знаменитый и «расколовед», Макарий митрополит Московский, утверждает, что «некоторые из нынешних раскольнических мыслей в первый раз внесены были в Россию пришедшим к нам из Армении около половины XII в., в 1149г.». Конечно, в наше время каждый грамотный человек знает, что в России не существовало, что опубликованное Синодом в царствование Петра Великого соборное Деяние на этого небывалого еретика есть грубый подлог, тогда же разоблаченный, и притом весьма научно, старообрядцами. Этот документ не показали даже Карамзину. Он
хранился за семью печатями до нашего времени. Только уже при большевиках он был вскрыт. Известный знаток древних рукописей и большой любитель и собиратель старообрядческой письменности, В.Г. Дружинин, написал и издал исследование этого памятника времен Петра. Он высказал большое удивление: как можно было в то время поверить, что это соборное Деяние написано в XII в., так груб и так очевиден его подлог. Автор его ничуть не постарался написать его под стиль XII столетия. Он написал его характером письма Петровского времени и тогдашним слогом. Трудно допустить, чтобы митрополит Макарий не знал, что это - подлог. Знал он это, и прекрасно знал. Но он разделял верования и взгляды фальсификатора, поэтому и самый подлог выдал за подлинный документ, чем, конечно, только опозорил себя. Однако он правду написал, что старообрядческие (по его классификации - «раскольнические») мысли существовали в России уже в XII в. В действительности они существовали гораздо раньше, вернее сказать: не было в Русской Церкви такого момента, когда бы она не жила ими.

Список скандальной рукописи, доступная в электронном архиве Троице-Сергиевой Лавры

Другой историк, впрочем, светский, С. Князьков, говорит:

«Корни раскола приходится искать в очень отдаленных глубинах русского прошлого. Зачатки его, можно сказать, таились во всем строе русской церковной жизни, как он создался после принятия христианства Владимиром Святым».

Вот откуда идет старообрядчество: вся Русская Церковь с самого ее начала была подлинно старообрядческой. В чем же выражалось ее «староверие», или «обрядоверие»? Древний русский народ, разъясняет г. Князьков, был в глубочайшей степени религиозен и церковен. «Проходя мимо церкви, русский человек того времени никогда не забывал остановиться, снять шапку и положить несколько поклонов».
«Кресты обязательно все носили на шее. Уезжая куда-нибудь, русский человек брал в дорогу свою икону». «Различные предметы, освящаемые в храме: просфоры, масло, святая вода - чтились необыкновенно. Со всеми освященными в церкви предметами русские люди обращались как со святыней». «Отправляясь в дорогу, русский человек никогда не забывал отслужить молебен. Входя в дом, молились, уходя, тоже клали поклоны. Строжайшим образом соблюдали посты. Любовь русских людей к молитве и посту просто изумляла иностранцев». Невольно воскликнешь: не мужички русские, а ньютоны английские! Не сиволапые дикари, а луи-пастеры французские! Известно, что великий ученый Ньютон, когда упоминал имя Бог , обязательно и почтительно снимал шляпу. А Луи Пастер молился даже в своей лаборатории и заявлял:

«Я много изучал природу, поэтому я верю как простой крестьянин, а если бы еще больше изучал, то веровал бы как крестьянка из Бретани» (Бретань - французская область, где очень религиозны крестьяне).

Но чем эти знаменитые ученые почти нашего времени не похожи на наших древних русских набожных людей? Они были подлинно староверами, или обрядоверами. Молились, снимали шапки, благоговейно относились даже лишь к произнесению имени Господа. Все древние святители как Русской Церкви, так и Восточной (греческой), были подлинными староверами, или обрядоверами. Возьмем, к примеру, св. Иоанна Златоустого. Известно его изречение: если не истово изобразуется на человеке крест, то тому «маханию бесы радуются». Такое решающее значение придавал Златоуст внешней форме: он судил чисто по-староверчески, был подлинным обрядовером. Таковыми были и св. апостолы. Апостол Павел требует:

«Все должно быть благопристойно и чинно» (1 Коринф., 14:40).

Именно «чинно», то есть по порядку, по уставу, а не как попало: хочешь три раза погружай при крещении, а не хочешь в три, крести в одно погружение - все равно это. Лень тебе по-настоящему сотворить крестное знамение на себе, махни, как попало, а то и никак не нужно, лишь бы в мысли было там что-то такое умное и важное. Вот это уже не по Златоустову и не по Павлову, а по-новому, синодальному, по-новообрядческому. Пришел в церковь, слышишь, что идет какая-то служба, а ты заводи свою: молись, когда вздумаешь, кланяйся, когда захочешь, становись на колени, когда есть охота. А то пройдись по церкви, растолкай публику и начни прикладываться к иконам, где хочешь и как хочешь. Это тоже новообрядчество, это, как выразился и определил архиепископ Андрей Уфимский, безобрядие, безнарядие, бесчиние. «Средние вещи, - разъясняет Синод, - ниже нужныя, ниже потребныя ко спасению». Пожалуй, совсем ненужные, да и лучше бы совсем их не выполнять, больше было бы порядка, чем эта бестолковщина и произвольщина.

Обычно определяют церковный обряд как одежду на человеке, как облачение, как наряд, который сегодня может быть одним, а завтра другим. Недаром же есть и выражение «меняет как моду» или «как перчатки». Так к нему и относятся безобрядцы, причем как уже к довольно поношенным перчаткам.

Совсем по-другому оценивает и признает обряд старообрядчество. Для него он не одежда, хотя бы самая модная и самая дорогая. Обряд есть плоть живая, тело всякого священнодействия. Нет ни одного таинства церковного, ни одного священнодействия, ни одного церковного богослужения, которые можно было бы совершить без обряда, без видимого проявления, без формы, вернее, - без тела, без плоти и крови. Как, например, могло бы совершиться величайшее таинство Христово - Божественная Литургия, св. Причащение без хлеба и вина? Как можно совершить миропомазание без самого мира, без вещества, из которого оно состоит? То же можно спросить и обо всех церковных таинствах. Разве может быть св. крещение без воды, без купели, без крещаемого и без крестителя? Без обряда нет самого таинства, нет даже религии. Самая благодать Св. Духа преподается через видимое вещество, через плоть или тело, видимое, осязаемое, воспринимаемое нашими телесными чувствами. Сам Сын Божий не мог явиться к людям без плоти и крови, без воплощения. Бог Отец также всегда проявлял себя в видимой и слышимой форме-обряде: в виде облака, горящего куста; голоса человеческого, как при крещении Исуса Христа; необычайного осияния, как на горе Фаворе. Дух Святый в виде голубя или огненных языков. В этом и есть сущность таинства, в этом соединении Божества с плотью, в этом проявлении его через обряд, видимую или осязаемую форму или вещество, материю.

Сам человек таинственнее своего духа. Дух сам по себе, без тела, совсем не существует для нас, как и тело, лишенное духа и, стало быть, превратившееся в труп, не заключает в себе ничего таинственного. А вот соединение духа с плотию и есть великая тайна, есть непостижимое таинство. Без плоти и крови, без видимого, материального вещества этого таинства не было бы. Религия и есть собственно плоть нашего духа, тело нашей веры, как это и говорит апостол Иаков: «…вера без дел мертва» (Иаков, 2:26), то есть, совсем ее нет. Вот это и есть настоящее обрядоверие -признание жизненной, животворящей силы за делами, за обрядами, за внешним, фактическим проявлением сострадательной любви. Далекие предки наши дониконовского периода прекрасно понимали такое таинственное значение обряда, поэтому и относились к нему с таким необычайным почтением, с таким сердечным благоговением. Совершенно верно говорит Князьков, что «корни раскола» (по его оценке, безверный интеллигент - это раскол) выявили себя в очень отдаленных глубинах русского прошлого. Оттуда непрерывно идет наше старообрядчество, или, как его в осуждение определяют разные князьковы, обрядоверие.

Старообрядцы высоко ценят свои обряды не потому, как думал неверно о. И. Верховский, что они национальные, древнерусские; ни один старообрядческий писатель ни прошлых веков, ни нашего времени не высказывал такого взгляда. Возьмем для примера двоеперстие. Оно дорого старообрядчеству не по древнерусскому своему происхождению, а по апостольскому преемству: оно от св. апостол, даже от Самого Христа, оно, как красиво его определяли старообрядческие писатели прошлых веков, «дарование Христово». Отбросить его - это значило бы отвернуться от самих апостолов, презреть Самого Христа. Старообрядчество и заключается в неизменной преданности своим прошлым пастыреначальникам, в неразрывной связи с прошлым, в беспрекословном повиновении древней апостольской и вселенской Церкви. Собственно, Церковь как тело, как организм божественный всегда, в любой момент своей истории наличествует вся целиком: вот перед нами здесь и сейчас и Вселенские Соборы, и все апостолы, и Сам Христос. От них мы никуда не можем уйти, если мы - члены этой Церкви. Для старообрядцев их голос жив и теперь, и они его слышат и повинуются ему, ибо он никогда не умирает, вечен и действен.

Весьма понятно поэтому требование старообрядчества - все в Церкви совершать и выполнять истово, точно, без всяких уклонений и извращений. У него культурное отношение к церковности, к обряду. Все в Церкви должно совершаться и выполняться с благоговением, истово, то есть истинно, по-настоящему, чтобы, например, из изображения на себе креста Христова выходил бы действительно крест, а не «махание бесовское», по выражению св. И. Златоустого. Каждая служба церковная есть цельный организм, в нем выражена определенная идея, точный смысл. Невыполнение всего его порядка, обряда есть уже извращение или, в лучшем случае, урезывание, окургузивание этого смысла или идеи. Есть бесчестность, обман, лицемерие, фальсификация, часто корыстная, что увеличивает преступление, нередко результат лености. Новообрядчество, в противоположность обрядоверию, есть некультурность, уродство, извращение: «тришкин кафтан», а не служба церковная, «один ворот» - и больше ничего!

Скажут: если все выполнять, все совершенно точно, по установленному, то где же будет тогда пресловутая свобода, которой так прельщают всяких лентяев и безобрядников. Нужно строго отличать свободу от произвола и разгильдяйства, всяческой самости. Если машина (безразлично какая - автомобиль или пишущая) хорошо свинчена, все винты закреплены и на своем месте, она тогда идет легко и свободно , куда нужно и как нужно. А если у нее гайки свободны, т.е. развинчены, винты и винтики растеряны, то на такой машине далеко не уедешь, и она туда вас занесет, что вы и без головы останетесь. Она будет бежать свободно, не стесненная ни гайками, ни винтами, ни рулем. Так и в службе церковной: если в ней все поклоны на месте, все свинчено в порядок определенный, то она отвечает своему назначению, а в этом, собственно, и есть свобода. Если же в ней одно выброшено, другое заменено чем попало, и все-то выполняется тоже как-нибудь, то получается не свободное служение Богу, а произвольное, случайное, похотливое, т.е. подчиненное не уставу, не духу Церкви, а своим личным хотениям, своеволию, капризу, то есть безобразию. Старообрядчество - это свинченная машина, идущая легко, свободно и куда нужно. А новообрядчество - это развинченная машина, без винтов, без гаек, без руля и идущая куда попало и как попало. Там свобода , а здесь произвол .

Старообрядчество есть собственно иконопочитание. Ведь всякая церковная служба, все таинства, все проявление благодати есть сплошное иконотворчество, то есть образ, подобие, форма, обряд. Старообрядчество есть благоговейное отношение ко всем этим св. иконам. Оно требует стильности, красоты, точности, благолепия во всем. Для него это не «средние вещи», которые, может быть, и совсем не нужны, а великая святыня, сама благодать Божия.

В противоположность сему новообрядчество есть иконоборчество. Иконоборчество не в том только выражении, что оно веками изгоняло из своих церквей старые иконы, старые святыни, старые кресты - осмиконечные - и старые книги, разрушало ценнейшую русскую культуру с презрением и остервенением. Оно иконоборчество и по существу, по принципам своим, ибо провозгласило и практически проводило и проводит в жизни, что обряд церковный - ничто, не имеет никакого значения, «средняя вещь», которая для спасения совершенно не нужна и не потребна. Сколько и как зло и ядовито высмеивалось и до сих пор высмеивается так называемое обрядоверие. Молиться большим крестом стыдно, истово его совершать - это мужичье невежество, некультурность, темнота; то ли дело - махнуть как-нибудь, это и культурно, и интеллигентно. А по адресу «толстой молитвы» сколько было и есть зубоскальства даже в духовных журналах и богословских книгах! Всякая истовость в богослужении, всякая уставность, всякое честное, именно культурное отношение к обрядности высмеивались веками. Обрядчество, то есть иконопочитание, в оценке новообрядчества, стало «притчей во языцех», чем-то унизительным и позорным. Вот это отношение к обряду, это презрение и осуждение и есть тяжкое и мрачное иконоборчество. В лучшем случае, оно само икона, но новая: без глаз, с оторванными руками, с переломанными ногами, то есть безуставное служение - с пропусками, с извращениями, с вывихами и со всяким уродством. Раз это «ненужная вещь», то с нею и такое обращение.

Но в то же время безобрядчество есть и идолопоклонство. Старообрядцы очень строго отличают иконы святые от идолов, под каким бы видом ни навязывали их им. Они не могли, например, променять двоеперстие на триперстие. Для них первое есть святое изображение, есть икона Христова: в нем совершенно правильно, догматически вполне православно и благочестно иконописуется Св. Троица и два Христовых естества - Божеское и человеческое. Оно апостольское предание, Христово знамение. Старообрядцы не могли променять его на другую какую-либо икону, а тем более на идола. Они поэтому не могли заменить его триперстием.

Христос Пантократор
(одна из древнейших икон Христа, VI век, монастырь Святой Екатерины)

Во-первых, потому, что последнее есть новшество. Древняя Церковь его не знала. Прошло уже почти три века, как идут споры о нем, однако приверженцы его до сих пор не отыскали ни одной древней иконы - ни в России, ни на Востоке, ни на Западе - с изображением на ней триперстия. Ни один св. отец древней Церкви не знал его и поэтому не писал о нем.

Во-вторых, триперстие сразу же явилось при Никоне врагом двоеперстия. Врагом древнего, апостольского предания, освященного тысячелетиями, прославленного тысячами чудотворных икон, закрепленного соборными определениями древней Церкви и многочисленными писаниями великих святителей; врагом, пришедшим извне, из чужой страны, неизвестно кем изобретенным.

В-третьих, триперстие навязывалось русскому народу посредством чудовищных проклятий и анафем и невыразимых насилий. Из-за него ломали тысячам благочестивых людей пальцы, жестоко преследовали в течение веков самых верных чад Церкви и государства, убивая их на плахах, в застенках, подвергая их ужаснейшим пыткам, тысячами сжигая их в срубах. В представлении этих святых мучеников триперстие стало жестоким идолом.

В-четвертых, оно лишило русский народ свободы, даже этой восхваляемой теперь свободы выбора обряда: нельзя было под угрозой смерти знаменоваться каким-либо другим перстосложением, кроме триперстия. Люди, запуганные, устрашенные беспощадными пытками и казнями, трусливо и рабски пали ниц перед этим идолом, лишившись самого ценного дара человеческого достоинства - свободы веры.

В-пятых, как Никон, так и московские соборы провозгласили и закрепили клятвами и анафемами триперстие как неизменный догмат на вечные времена: Они действительно сделали из него какого-то непогрешимого идола и впали в идолопоклонство. Триперстники в ужасающей степени стали обрядоверами и обрядопоклонниками, но только новыми, бессмысленными, рабскими. Ради него [триперстия] и во имя него совершали подлоги, клеветали на древнюю св. Церковь, приписывая ей небывалые деяния ее, небывалые соборы, подделывали мощи, иконы, кресты и т.п.

В-шестых, в триперстии заключается догматическое несовершенство: в нем ничем и никак не изобразуется догмат богочеловечества: два Христовых естества - Божеское и человеческое, что так явно и ясно выражается в двоеперстии.

В-седьмых, новообрядцы отлично знают, по крайней мере, их архипастырство и богословы, что триперстие - несовершенный обряд: ибо в одних своих определениях, даже соборных, и в катехизисах они признают, что изображение в триперстии двух Христовых естеств, Божеского и человеческого, двумя остальными пальцами сверх Троицы (каковая изобразуется первыми тремя перстами) есть несторианская ересь, «злобожное разделение». А в других это же «злобожное разделение» вводят в триперстие, толкуя, что последние в нем пальцы (мизинец и безымянный), пригнутые к ладони, изображают Сына Божия помимо Св. Троицы, еще отдельно - в двух Его естествах. Тем не менее новообрядцы ни за что и никак не хотят отменить триперстие как несовершенный, неправославный и новый обряд и восстановить на его месте двоеперстие - древнее, апостольское предание, истинно православное, вполне благочестивое и во всех отношениях совершенное.

Таким образом, они сами превратили триперстие, точно околдованные им, в какого-то несокрушимого идола, затмившего в них разум и сознание, волю и совесть. Даже при учреждении единоверия в 1800 г., как мы выше отметили уже, хотя и было дозволено двоеперстие, однако с непременным условием, чтобы оно «со временем» было уничтожено и заменено триперстием, чтобы единоверцы в конце-концов пришли «в неразньствующее с церковью согласие». Иначе они признаются еще «не просвещенными Богом», точно язычники. Безобрядники, они, однако, свои «средние вещи» признают очень нужными, весьма спасительными, без которых не может быть даже от Бога просвещения. В такой же степени и на тех же основаниях и именословное перстосложение превращено в несокрушимого идола.

Таким образом, безобрядие стало идолопоклонническим. Старообрядчество же остается иконопоклонническим.

Некоторые из новообрядческих писателей и даже богословов, а также и светские писатели, выражают относительно церковных обрядов старообрядческие мысли и верования. Так, еще Ф. Достоевский написал легенду о том, как одни мудрецы, не придавая значения обрядам, несли в бутыли (это - обряд) драгоценное миро (догмат), но споткнулись и разлили миро, и оно погибло. Красивая это легенда, и верен ее смысл: нужно хранить не только догматы, но и обряды, без последних и первые гибнут. Легенда эта не раз была использована в старообрядческой литературе. Но она не вполне верно выясняет значение церковных обрядов: они больше, чем посуда, они самое вещество мира.

Другой светский писатель, В.В. Розанов, выражался: «Стиль - это все». Всякая картина есть стиль, всякая речь - тоже стиль. Сама природа есть стиль. Но стиль есть именно обряд, вещество, материя, форма, аристотелевская энтелехия9. Собственно, вся жизнь есть обряд, организованная материя, своего рода священнодействие или богослужение.

Известный философ, писатель и богослов протоиерей Сергий Булгаков так именно и называет церковные обряды - богодействие . Такое верование и есть именно старообрядчество, обрядоверие, иконопочитание.
Знаменитый русский историк Ключевский писал:

«Я не разделяю пренебрежительного отношения к обрядам церковным».

Он доказывал, что обряд так же неразрывен с догматом, как в музыке (голосовой и инструментальной) неотделима мелодия от содержания или в математике знаки от вычислений . Это тоже именно старообрядческое понимание значения обряда. Далеко он не «средняя вещь», которую легко выбросить. В жизни, в повседневной практике он имеет большее значение, чем сами догматы. Догматы - это, так сказать, рецепты верований, а обряды - лекарства, приготовленные по этим рецептам. Догматы - это, если позволительно делать такое сравнение, «поваренная книга», а обряды - приготовленная по этой книге пища. В жизни пища имеет большее значение, чем сама книга. В догматах мало кто разбирается, в них и специалисты-богословы иногда путаются, а обряды всем понятны и ясны. Что такое жизнь, этого не скажет ни один ученый, до сих пор нет научного определения жизни. А что такое жизнь на самом деле, это знает всякий живой человек. Она -непрерывное творение, движение, форма, т. е. обряд.

Нужно вернуть обряду царственное его достоинство. Даже такой философ, как Н.И. Бердяев, заговорил в обрядоверном духе:

«Великая тайна скрыта в том, - пишет он в своей новой книге «О рабстве и свободе человека», - что средство важнее цели. Именно средства, путь свидетельствует о духе, которым проникнуты люди. По чистоте средств, по чистоте путей узнаете, какого люди духа».

Человек с пустым сердцем, с больным духом не сумеет и помолиться как следует, у него будет одно лишь «маханье», а не молитва.

Великая Россия наша и погибла от потери обрядоверия, от утраты дисциплины духа и Церкви. Все распустились, у всех ослабли винты и растеряны гайки. Вот и пошла огромная машина колесить куда попало, пока не скатилась в бездну большевизма. Для возрождения и восстановления России нужно прежде всего восстановить в каждом русском человеке спасительное обрядоверие. Нужно, чтобы всю духовную и церковную жизнь пронизало и пропитало обрядоверие, как оно совсем даже поработило светскую интеллигентную жизнь. Мы не можем даже представить себе, чтобы благовоспитанный культурный человек явился в общество с разорванным галстуком или со сдвинутыми набок, с оторванными или лишь с отвисшими пуговицами на сюртуке или на пиджаке, на засаленных брюках и т. п.; чтобы он не умел поздороваться с людьми; чтобы он сморкался в кулак и т. д. В церкви же все подобное (не это именно, а подобное по смыслу и месту) бескультурье, бесчинье, беспорядок допускается и даже оправдывается, дескать, в делах веры должна быть свобода (которую не отличают от произвола и каприза): молитва по настроению, поклоны по желанию, пение по вкусу, причем испорченному растленной современностью. Забывают, что Церковь - хор, стройная мелодия: Церковь приглашает славить Бога «едиными усты и единым сердцем». Так все должно быть здесь согласованно, слитно, монолитно, чтобы не было никаких вывихов, никаких шероховатостей. В этом, собственно, и заключается обрядоверие («стиль - это все»), или старообрядчество.

Соломко Сергей Сергеевич. Новая Россия – Сейте разумное, доброе, вечное. . .

Семьсот лет оно спасало св. Русь от всех ее врагов, крепило ее, растило и развивало. А потом пошло вековое разложение ее. И она, превратившись во всероссийскую империю, так [и] рухнула сразу! Снова может ее возродить и восстановить только обрядоверие, только те средства, которые, по свидетельству Бердяева, важнее самой цели. Тогда она опять может стать прежней Святой Русью по духу и верованию, но в уровень с современными культурными и научными достижениями.

1 С.М. Соловьев. История России. Т. XI. С.335.

2 И. Верховский. Докладная Записка правительствующему Синоду. 1881.

3 Живое предание. Православие и современность. // Сб. ст. Париж. Б. г. С.41.

4 Синайский. Отношение русской церковной власти к расколу при Петре I. С прилож.

5 В кн.: Оправдание поливательного крещения. Изд. Свят. Синода, 1724. Л.55.

6 Макарий (Булгаков). История русского раскола. 1858. Т. 12 С.1.

7Князьков С. Как начался раскол Русской Церкви. Б. г. С.4.

8 Князьков С. Указ. соч. С.10-12.

9 С греч.: завершение, осуществленность. - Ред.

10 См: Булгаков С. Свет невечерний. М.: Агнец Божий. Париж.

11 Ключевский В. Курс русской истории. Ч. III: Лекции о никоновской реформе.

12 Бердяев Н.И. Указ. соч. С.162.

Материал по теме

Иногда бывает, что историю приходится править…

Крайне любопытные материалы открытой научной конференции в РГБ по теме «Как противостоять фальсификации российской истории»

ДОКЛАД:

«Влесова книга» как историко-филологический фальсификат

Шалыгина Наталья Владимировна , кандидат филологических наук, доцент Православного университета имени св. Иоанна Богослова

Обобщен богатый фактический материал о том, что «Влесова книга» является полной исторической фальшивкой как с точки зрения лингвистического и филологического анализа, так и с точки зрения исторической несостоятельности версии о её обретении. Приводятся примеры подмен, новейших изменений и дополнений, вносимых в новых редакциях издания в ответ на аргументы научной критики, а также вероломной подмены негативных отзывов на эту книгу свидетельствами о её действительности от тех же авторов.

Научно обоснованное разоблачение наукообразной версии мировой истории от специалистов из уполномоченной комиссии Российской Академии Наук.

Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша.

Старообрядчество
Совокупность различного рода религиозных течений и организаций, возникших в результате раскола Русской православной церкви, произошедшего в середине XVII века, и отказавшихся признать церковную реформу патриарха Никона.
Реформы Никона основывались на стремлении объединить обряды русской и греческой православных церквей. В 1653 г. перед началом Великого поста Никон объявил об отмене двуперстного крестного знамения, которое предписывалось постановлением Стоглавого собора 1551 г. и о введении "греческого" трехперстного знамения. Открытое возмущение ряда священнослужителей этим решением послужило поводом для начала репрессий против церковной оппозиции.
Продолжением реформ явилось решение церковного собора 1654 г. о приведении ряда церковных книг в полное соответствие с текстами древних славянских и греческих книг. Возмущение народа вызвал тот факт, что, вопреки решению собора, исправления вносились не по старинным, а по новопечатным киевским и греческим книгам.
Так как расхождения между государственной церковью и старообрядчеством касались лишь некоторых обрядов и неточностей перевода богослужебных книг, то догматических расхождений между старообрядцами и Русской православной церковью практически нет. Для раннего старообрядчества были характерны эсхатологические представления, однако постепенно они перестали занимать большое место в мировоззрении старообрядцев. Старообрядцы сохранили двуперстное крестное знамение, крест признается только восьмиконечный. На проскомидии употребляется семь просфор, а не пять, как в официальном православии. Во время богослужения отдаются только земные поклоны. Во время совершения церковных обрядов старообрядцы ходят по солнцу, православные - против солнца. В конце молитвы произносится "аллилуйя" два раза, а не три. Слово "Иисус" в старообрядчество пишется и произносится как "Исус".
Для раннего старообрядчества характерно отрицание "мира" - крепостнического государства, в котором господствует Антихрист. Старообрядцы отказались от любого общения с "мирскими", придерживались строгого аскетизма и регламентированного образа жизни.
На Московском соборе 1666 - 1667 г. противники реформ Никона были преданы анафеме. Часть из них, в том числе Аввакум Петрович и Лазарь, были сосланы и позднее казнены. Другие, спасаясь от преследований, бежали в отдаленные районы. Противники Никона считали, что после проведения реформ официальное православие перестало существовать, и стали именовать государственную церковь "никонианством".
В 1667 г. начался Соловецкий бунт - протест монахов Соловецкого монастыря против реформ Никона. В ответ царь Алексей Михайлович отнял вотчины монастыря и осадил его войсками. Осада продолжалась 8 лет, и только после предательства одного из монахов монастырь был взят.
После гибели Аввакума главой раскола стал Никита Добрынин (Пустосвят), который в июле 1682 г. провел церковный диспут в присутствии царя, однако был арестован и казнен за оскорбление царской чести.
В 1685 г. боярской думой раскол был официально запрещен. Нераскаявшиеся раскольники подлежали различным наказаниям, вплоть до смертной казни.
В конце XVII века старообрядчество разделилось на два больших течения, в зависимости от наличия или отсутствия священства - поповцев и беспоповцев. Поповцы признавали необходимость священников при богослужениях и обрядах, беспоповцы отрицали всякую возможность существования истинного духовенства по причине его истребления Антихристом.
Сильный отклик получило в народе сопротивление монахов Соловецкого монастыря. Они наотрез отказались принять новые книги и обряды. Чтобы заставить монахов сдаться, царское войско с 1668 г. пыталось перерезать все пути снабжения монастыря продовольствием. Не выдержав напряжения длительной осады, в 1670 г. монахи первыми открыли огонь, тогда как войска выполняли приказ "не палить по монастырю". Лишь в 1676 г. войско с помощью перебежчика проникло в монастырь и расправилось с его защитниками как с бунтовщиками.
Незадолго до того за свои убеждения приняли смерть две близкие к царскому двору знатные женщины, сестры из боярского рода Соковниных - боярыня Феодосия Морозова и княгиня Евдокия Урусова. Их сослали в монастырь, где в 1675 г. они скончались от голода. Немало было замучено и менее знатных исповедников "старой веры".
"В раскол" ушли незаурядные люди. Вожди "староверов" - протопопы Аввакум, Лазарь, суздальский священник Никита Пустосвят, диакон Федор, инок Епифаний и другие - были талантливыми проповедниками, людьми исключительного мужества. Они начали с противостояния насилию земной власти над человеческим духом и совестью, но в этом противостоянии обе стороны оказывались одинаково пристрастны. "Староверы" были привержены идее "третьего Рима" не менее чем реформаторы. Однако для них принятие "порченых" греческих образцов было свидетельством измены этой идее. "Третий Рим" - последний, "четвертому не бывать"; значит, разрушить его суждено антихристу незадолго до Страшного Суда. Если же "порча веры" исходит с вершин власти "третьего Рима", то это явно говорит о наступлении царства антихриста. Ужас перед ним заставлял видеть различия в вере там, где их по существу не было.
Разрыв с Церковью, которую "староверы", или старообрядцы, поспешили объявить прибежищем антихриста, сказывался на вождях раскола не менее чем на их противниках - угодничество перед властью. Обоюдное ожесточение разрушающе действовало на христианское сознание. В начале своей борьбы протопоп Аввакум с полным основанием обвинял власти в нарушении заветов Спасителя: "Огнем, да кнутом, да виселицей хотят веру утвердить! Какие апостолы научили так - не знаю. Мой Христос не приказал нашим апостолам так учить". О том, насколько разительно изменилось его мировоззрение в последние годы жизни, говорит письмо молодому царю Федору Алексеевичу. Аввакум писал о своих врагах: "Если бы ты дал мне волю, я бы их, мерзких жеребцов, что Илия пророк, как собак порубил в один день". Обращение к ветхозаветному образу пророка Илии выглядит не случайным. В Ветхом Завете описание жестоких деяний - правдивое отображение жестокости падшего мира, которая пронизывает сознание и мировосприятие всех людей, в том числе тех, кто создавал тексты Священного Писания и действовал в Священной истории.
Полнота божественного откровения во Христе показала чуждость этой жестокости христианству. Утрата христианского милосердия вождями раскола свидетельствовала об их неправоте, хотя и нисколько не оправдывала мучителей раскольников.
В апреле 1682 г. по царскому приговору Аввакум и его сподвижники были преданы ужасной казни - сожжены. В тот год совершился окончательный поворот властей к политике подавления раскольников силой.
После кончины царя Федора Алексеевича (1676-1682 гг.) царями были провозглашены его братья Иван I и Петр. В Москве вспыхнул бунт стрельцов, предводителями которых были "ревнители старины". Они остались безнаказанными, т. к. верховная власть в стране практически отсутствовала. Эта ситуация позволила вождям раскола добиться согласия патриарха Иоакима на публичное состязание "староверов" со сторонниками "нового обряда". Оно состоялось вскоре после коронации юных царей. Подготовка к диспуту сопровождалась волнениями народа. Во время состязания священник - "старовер" Никита Пустосвят в присутствии царствующей семьи набросился с побоями на епископа Холмогорского Афанасия. Депутация старообрядцев была удалена из царских палат. Вскоре начались аресты и казни старообрядческих вожаков стрелецких выступлений. Собор 1682 г., созванный патриархом Иоакимом, наметил целую систему репрессий против старообрядчества. А в 1685 г. были изданы 12 указов, предписывающих конфисковывать имущество "староверов", их самих бить кнутом и ссылать, а за "перекрещивание в старую веру" тех, кто был крещен уже после введения реформ, полагалась смертная казнь.
Во второй половине XVII - начале XVIII вв. старообрядчество жестоко преследовалось, в результате чего было вытеснено в глухие места Поморья, Сибири, на Дон и за пределы России. Жестокость преследований вызвала среди старообрядцев убеждение о воцарении в Москве Антихриста, что привело к идеям о близости конца света и второго пришествия Христа. В этот период в среде беглых старообрядцев появилась крайняя форма протеста в виде самосожжений (гарей, или огненных крещений). Самосожжения получили вероучительное объяснение в виде мистического очищения души от скверны мира. Первый случай массового самосожжения произошел в 1679 г. в Тюмени, где в результате проповеди покончили с собой 1700 человек. Всего до 1690 в результате самосожжений погибло около 20 тысяч человек.
28 февраля 1716 г. царь Петр I издал указ о взимании со старообрядцев государственных податей в двойном размере. В качестве средства для розыска укрывающихся от "двойного оклада" в указе предписывалось всем россиянам ежегодно исповедоваться. С этого момента и до смерти Петра I в 1725 г. относительно либеральная в религиозном отношении внутренняя политика сменилась на политику повсеместного розыска и преследования старообрядцев.
В конце XVIII - начале XIX в. гонения перестали быть массовыми и приняли более цивилизованный характер.
В XIX веке, с кризисом ортодоксальной церкви, ослаблением репрессий, законодательным установлением свободы вероисповедания, старообрядчество получило новое развитие. На 1863 г. численность поповцев составляла 5 миллионов человек, поморцев - 2 миллиона, федосеевцев, филипповцев и бегунов - 1 миллион.
В 1971 г. собор Московского патриархата снял анафему со старообрядцев.
Общая численность старообрядцев на конец XX века - более 3 миллионов человек. Свыше 2 миллионов из них проживает в России.
Официально термин "старообрядчество" стал использоваться с 1906 г. К употребляемому термину "раскольники" сами старообрядцы относятся отрицательно, считая себя приверженцами истинной церкви.

Дмитрий Таевский.

Для большинства современников понятие «старовер» ассоциируется с чем-то очень древним, дремучим, оставшемся далеко в прошлом. Самые известные нам староверы – это семейство Лыковых, которые в начале прошлого века ушли жить в глухие сибирские леса. О них несколько лет назад рассказывал в серии очерков «Таежный тупик» на страницах «Комсомольской правды» Василий Песков. Мои школьные годы прошли в Нарьян-Маре, городе, основанном в 1935 году всего в 10 км от Пустозерска – места сожжения «главного старовера» России, протопопа Аввакума. По всей реке Печоре, от верховьев до устья, жили староверы, были села, где они составляли основную массу жителей, например Усть-Цильма. Жили они и в Нарьян-Маре, рядом с нами, тайком собирались в домах на молитвенные собрания, а мы ничего о них не знали. Уже став студенткой, я узнала, что у моей школьной подруги, с которой три года за одной партой сидели, мама истинная староверка, чуть ли не самая главная в их общине. И подружке немало пришлось поплакать, чтоб ей разрешили вступить в пионеры, а потом и в комсомол.

Вот они, типичные приверженцы старой веры

Больше я узнала о староверах, когда приехала жить в Клайпеду. Там была большая община – староверы селились в Литве с 17-18 веков, в городе имелся молитвенный дом. По нашей улице ходили длиннобородые мужчины и женщины в длинных юбках и платочках, завязанных под подбородком. Как оказалось, родители моего мужа были из староверов! Свекор, конечно, не ходил в молельный дом, не носил бороды, считал себя атеистом, курил и выпивал, как большинство мужчин, прошедших войну. А свекровь почитала себя верующей, хотя тоже нарушала предписания старой веры. У истинных староверов запрещено брить бороду, курить, нужно воздерживаться от спиртного, особенно от водки, каждый должен иметь свои кружку-миску-ложку, для посторонних должна быть отдельная посуда, и т.д.

Позднее я прочитала прекрасный роман П.И.Мельникова-Печерского «В лесах» и «На горах», посвященный описанию жизни староверов в районе Предуралья. Так много узнала нового для себя, книга просто потрясла меня!

В чем же отличие старого православия от нового, никонианского? За что претерпели столько гонений, страданий и казней поборники старой веры?

Раскол произошел при патриархе Никоне, который предпринял церковную реформу в 1653 году. Как известно, составной частью «реформ» Никона, поддержанных «тишайшим» царем Алексеем Михайловичем Романовым, было исправление богослужебных книг по греческим образцам и ведение церковных обрядов по канонам греческой православной церкви, что и привело к церковному расколу. Тех, кто последовал за Никоном, народ стал называть «никонианами», новообрядцами. Никониане, пользуясь государственной властью и силой, провозгласили свою церковь единственно православной, господствующей, а несогласных нарекли оскорбительной кличкой «раскольники». На самом же деле противники Никона остались верны древним церковным обрядам, ни в чем не изменив той православной церкви, которая пришла с крещением Руси. Поэтому они называют себя православными старообрядцами, староверами или древлеправославными христианами.

Между старой и новой, никонианской верой, нет никаких различий в учении, а только чисто внешние, церемониальные. Так, староверы продолжают креститься двуперстием, а новообрядцы – тремя перстами. На старых иконах имя Христа пишется с одной буквой «и» – «Исус», на новых «Иисус». Староверы отвечают на молитву священника в честь Св. Троицы двукратным «Аллилуйя» (сугубая аллилуйя), а не троекратным, как в новом православии. Крестный ход староверы совершают по часовой стрелке, Никон же распорядился – против часовой стрелки. Совершенной формой креста у старообрядцев считается восьмиконечная, а четырёхконечная, как заимствованная из латинской церкви, не применяется в ходе богослужения. Есть разница в поклонах...

Конечно, цель, которую преследовал Никон, начиная реформу, была не только в изменении внешних атрибутов богослужений. В. Петрушко в своей статье «Патриарх Никон. К 400-летию со дня рождения. Богослужебная реформа» пишет: Церковная реформа Патриарха Никона, повлекшая за собой возникновение старообрядческого раскола, нередко воспринимается как главная цель его деятельности. На самом деле она была, скорее, средством. Во-первых, через реформу Патриарх угождал царю, чающему стать вселенским православным государем – именно с этого и началось возвышение Никона. Во-вторых, благодаря преобразованиям Никон укреплял свое положение и мог надеяться, со временем, стать таким же вселенским Патриархом», и там же: «Со стороны организации он хотел исправить церковь, но не установлением в ней соборного начала, а посредством проведения в ней строгого единовластия патриарха, независящего от царя, и посредством возвышения священства над царством».

Возвыситься над царем Никону не удалось, он возглавлял Церковь всего шесть лет, потом восемь лет жил в Новоиерусалимском монастыре под Москвой, фактически на положении опального, и ещё 15 лет провел в ссылке в Ферапонтовом и Кирилловом – Белозерском монастырях.

После раскола в старообрядчестве возникло несколько ветвей. Одна из них – поповство, которая меньше всего отличается в догматике от нового православия, хотя обряды и традиции соблюдаются старинные. По некоторым данным их насчитывается на постсоветском пространстве около 1,5 миллиона человек, и они образуют две общины: Русская православная старообрядческая церковь (РПСЦ) и Русская древлеправославная церковь (РДЦ). Вторая ветвь старообрядцев – беспоповство, возникла в XVII веке после смерти священников старого рукоположения, а новых священников принять не хотели, так как не осталось ни одного епископа, поддерживающего старую веру. Они стали именоваться как «древлеправославные христиане иже священства не приемлющие». Изначально они искали спасения от гонений в диких необжитых местах на побережье Белого моря, и потому стали называться поморами. Беспоповцы объединены в Древлеправославную поморскую церковь (ДПЦ). Сторонников ДПЦ много в Нижегородской обасти и в Карелии, встречаются они и в других местах.

Вековые преследования со стороны официальной религии и властей выработали у староверов особый, сильный характер. Ведь отстаивая свою правоту, они целыми семьями шли в огонь, подвергая себя самосожжению. По архивным данным, в XVII-XVIII веках самосожжению подвергли себя более 20 тысяч старообрядцев, особенно в годы правления Петра I. При Петре указом 1716 года староверам было разрешено жить в селениях и городах, при условии платежа двойной подати, староверы не имели права занимать общественные должности и быть свидетелями в суде против православных. Им запретили носить традиционную русскую одежду, брали налог за ношение бород, и т.д. При Екатерине II староверам было разрешено селиться в столице, но был издан указ о собирании с купцов-старообрядцев двойной подати. Видимо, обязанность платить лишние налоги способствовала воспитанию у староверов привычки к упорному труду, и староверы оказали заметное влияние на деловую и культурную жизнь России. Староверы всегда старались держаться вместе, поддерживая друг друга. Некоторые из них стали удачливыми купцами, промышленниками, меценатами – семьи Морозовых, Солдатенковых, Мамонтовых, Щукиных, Кузнецовых, Третьяковых хорошо известны большинству россиян. Знаменитый мастер-изобретатель И.Кулибин так же был выходцем из семьи староверов.

Староверы в Санкт-Петербурге

На улицах Санкт-Петербурга не часто встретишь мужчин с окладистой бородой и особой стрижкой «под горшок», как ее можно назвать, да и женщин в длиннополых юбках с платочками, завязанными под подбородком, вряд ли увидишь. Современность, естественно наложила отпечаток на внешний вид староверов. Но приверженцы старой веры есть и в Петербурге, и их немало.

Первые официальные упоминания о староверах Санкт-Петербурга появились в 1723 г. Царь Пётр, заложив новую столицу, отовсюду требовал к себе мастеровых людей, и староверы – плотники, кузнецы и другие ремесленники, исполняя царский указ, шли cтроить новый город, а селились в основном за городом, на реке Охте.

При Екатерине II староверы получили официальное разрешение селиться в столице, правда, при условии уплаты двойного налога. В 1837 году в Петербурге даже открывается старообрядческое Громовское кладбище, название которому дано по фамилии братьев Громовых – староверов и крупнейших лесопромышленников. Это позволяет сделать вывод, что староверов в Петербурге было к тому времени много. В 1844 году на этом кладбище была освящена первая старообрядческая церковь Успения Пресвятой Богородицы. Бурный рост старообрядчества начался после 1905 года, когда был принят Декрет о свободе совести. Николай II разрешил староверам исповедовать свою веру, предоставил им право строить новые церкви и официально регистрировать свои общины. Перед революцией 1917 года в Петербурге действовало 8 старообрядческих церквей, существовало множество внутренних закрытых моленных, созданных еще во времена преследований.
А после революции снова начались гонения. С 1932 по 1937 гг. все общины были ликвидированы властями, их здания национализированы. Взорвали Покровский собор на Громовском кладбище, который был построен и освящен только в 1912 году. В 1937 году была закрыта последняя старообрядческая церковь на Волковом кладбище. После этого староверы ушли в подполье: не осталось ни одного священника, и ни одного храма.

Выйти из «подполья» старообрядцам удалось на волне подписания Советским Союзом Хельсинских соглашений. В 1982 году, после пяти лет тяжелейшей переписки с властями, инициативной группе верующих во главе с потомственным старообрядцем Борисом Александровичем Дмитриевым удалось добиться регистрации общины Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПСЦ) Белокриницкого согласия. Весной 1983 года общине передали заброшенный храм на окраине города, на кладбище «Жертв 9-го января». Переданное здание находилось в полуразрушенном состоянии и требовало капитального ремонта. На призыв помочь в восстановлении храма откликнулось множество людей. Благодаря дружным усилиям, как питерских христиан, так и из других приходов, храм был восстановлен из руин всего за 9 месяцев.

25 декабря 1983 года состоялось торжественное освящение храма в честь Покрова Пресвятой Богородицы, в память о разрушенном большевиками Покровском соборе Громовского кладбища. Это единственный храм РПСЦ в Петербурге и области, в котором постоянно совершаются богослужения по субботам вечером и по воскресным дням утром.
Правда, добираться до него не очень удобно, находится он на проспекте Александровской Фермы, ближе к пересечению его с Софийской улицей. При храме есть детская воскресная школа, работающая с 1995 года, занятия проводятся каждое воскресенье после службы. Здесь учат чтению и письму по-старославянски, молитвам, знаменному пению, рассказывают о богослужении и церковных таинствах.

Самая большая община староверов в Петербурге – это община Поморского согласия, входящая в Древлеправославную Поморскую церковь (ДПЦ). Сейчас эта община имеет два действующих храма. Первый – Соборный храм Знамения Пресвятой Богородицы (архитектор Д.А. Крыжановский) на Тверской улице, дом 8, недалеко от Таврического сада. Он был построен и освящен 22 декабря 1907 года, очень чтим и посещаем староверами-поморами. Но в 1933 году храм закрыли, в его стенах расположились производственные помещения. Лишь спустя 70 лет храм вернули верующим, и с 2005 года в храме на Тверской начались восстановительные работы. Строители дневали и ночевали там, выкладываясь из последних сил, чтобы успеть подготовить его к престольному празднику Знамения Пресвятой Богородицы. Мастерам удалось восстановить церковь в максимально приближенном к оригиналу виде. 10 декабря 2007 года, в день празднования Знамения Пресвятой Богородицы, спустя сто лет после первоначального открытия, в храм вновь вошли прихожане, наставники, причетники. С удивлением прихожане рассматривали трехъярусное паникадило и иконостас, в особенности его центральные врата, воссозданные по фотографиям.

И вновь, как сто лет назад, храм огласило стройное пение староверов. После молебна состоялся крестный ход. Христиане-староверы торжественно обошли храм кругом, неся хоругви. К этому храму добираться легко, на метро до станции «Чернышевская», а далее пешком через Таврический сад.
А на бывшей окраине Петербурга, в современном спальном районе Рыбацкое, на фоне многоэтажных зданий, недалеко от станции метро, можно увидеть небольшое трехэтажное здание с башенкой, похожее на крохотную крепость. За ним маленькое кладбище, точнее, остатки старейшего Казанского кладбища, и церковь. Здание-крепость как бы закрывает собой кладбище и церковь, словно защищает их. Здание имеет название – «Невская обитель». После войны группа ленинградцев, переживших блокаду, помнивших закрытие довоенных моленных, начала хлопоты по регистрации общины. В 1947 году власти согласились зарегистрировать в Ленинграде Старообрядческую Поморскую общину. Вот это здание – духовно-благотворительный центр «Невская обитель» и церковь Во имя Знамения Пресвятой Богородицы принадлежат Невской Древлеправославной Поморской общине. И строительство здания, и восстановление церкви осуществлено силами прихожан-староверов при финансовой помощи попечителей.

В здании «Невской Обители» имеются малый храм, трапезная, крестильная, кельи для исполнения треб, оранжерея, столярная мастерская, подсобные помещения. Здесь работают воскресная школа, курсы по подготовке церковных служащих, библиотека, архив, издательство газеты и церковного календаря, проводятся ежегодные слеты древлеправославной молодежи. Было приятно узнать, что в последнем слете принимали участие молодые староверы из Нарьян-Мара.

В декабре 2008 года в Русском музее проводилась выставка «Образы и символы старой веры». На выставке, помимо икон старого письма, было выставлено много экспонатов, характеризующих уклад, образ жизни, традиции староверов. Здесь были выставлены вещи, более подходящие для Этнографического музея: берестяные туески-бураки, в которые собирали ягоды, прялки, расписанные конями и птицами, староверческие четки-лестовки, женские костюмы, украшенные шитьем и вышивками. Выставка помогла сделать вывод, что хотя староверы живут рядом с нами, говорят на одном с нами языке, но все же в чем-то другие, отличаются от нас. Хотя они тоже пользуются всеми современными благами технического прогресса, но более бережно относятся к старине, к своим корням, своей истории.

Старообрядческий мир и меднолитая пластика

Большой популярностью в старообрядческом мире пользовались меднолитые изделия, так как, во-первых, они более функциональны в старообрядческих скитаниях, а во-вторых, сделаны были "не погаными руками", а прошли огненное крещение. Дополнительной популярности медным иконам добавили петровские указы об их запрете (Указ Синода 1722 г. и Указ Петра I 1723 г.). После этих указов предметы художественного литья становятся необходимой принадлежностью каждого старообрядческого дома, их помещали в иконостас, их носили с собой, их можно было видеть даже на уличных воротах домов старообрядцев.

Меднолитая пластика получила наибольшее распространение среди представителей беспоповщинских толков и согласий (странников, федосеевцев, нетовцев), т.е. там, где размежевание с "антихристовым миром" было особенно строго, где велико было значение индивидуальной молитвы. "Кроме особо уважаемых святынь и своих домашних икон, [старообрядцы – А.К.] никаким и ничьим образам не молятся, – писал в 1862 году статский советник Иван Синицын, – и куда бы не отправлялись, хотя бы на короткое время и даже в моленную, всегда носят с собой свои иконы и молятся только им. По этой причине иконы и кресты их почти всегда маленькие, литые из меди, большую часть в виде складней" 1.

Старообрядческие меднолитые кресты и иконы обычно имели размер от 4 до 30 см и часто были выполнены из ярко-желтой меди, оборотная сторона иконок и складней часто обработана напильником, а фон заполнен синей, желтой, белой и зеленой эмалью. Кроме характерных для старообрядческих предметов искусства признаков (двоеперстие, титло, надписи и т.д.), на них широко был распространен растительный и геометрический орнамент.

Медные иконы, по наблюдениям потомственного мастера И.А. Голышева, разделяются на четыре категории: "Загарские (гуслицкие), Никологорские (Никологорского погоста), старинные или поморские (для раскольников поморской секты) и новые, предназначенные для православных… Этим промыслом преимущественно занимаются офени, принимая раскольничий вид, т.е. притворяясь раскольниками, офеня, торгующий с раскольниками, берет с собой в дорогу свою чашку и ложку, надевает раскольничий костюм и стрижет волосы тоже как они" 2. Специально для старообрядцев медные иконы и кресты старили. Для этого изготовленное изделие опускали на два часа в соленую воду, затем вынимали и держали над парами нашатыря, "отчего зеленая медь обращается в цвет красной меди и изображение принимает, кроме того, закоптелый старый вид".
В Мстёре торговля медными образами была настолько велика, что вытеснила производство мстерских иконописцев – их иконы "сбавились в ценах против прежнего наполовину". В 60-х гг. XIX в. в одной Мстёре работало около 10 меднолитейных заводов. А еще достаточное количество производств имелось окрест центра. Так, в Никологородском погосте, что в 25 верстах от Мстёры, меднолитейное производство было поставлено на поток. "Производят ее следующим образом: берут иконы Гуслицкие, которые отпечатывают в глину, от чего получают так называемую форму, расплавляют медь, выливают в форму, когда застынет металл, вынимают; затем, как задняя часть выходит шероховатою, то чистят подпилком и икона готова", – писал всё тот же И.А. Голышев.
В первой четверти XX в. большой и заслуженной славой в старообрядческом мире пользовалась сопыревская (д. Сопырево Красносельской волости Костромской губ.) мастерская художественного литья Петра Яковлевича Серова (1863-1946). Мастерская выпускала довольно разнообразную продукцию: кресты разной формы, складни, иконы. Самым массовым продуктом были кресты-тельники из латуни и серебра, которых ежемесячно изготавливали 6-7 пудов. Владелец московской старообрядческой типографии середской купец Г.К. Горбунов (1834 - ок. 1924) заказывал у П.Я. Серова книжные застежки и наугольники с изображением Евангелистов и средники с Распятием и Воскресением Иисуса Христа. Деятельность мастерской продолжалась до 1924 г., до запрещения производства всех видов ювелирной продукции в красносельских кустарных мастерских. После этого Петр Яковлевич распустил своих мастеров, оборудование закопал, дом поделил между сыновьями, а сам ушел странствовать по Восточной Сибири. Как сложилась его дальнейшая судьба – неизвестно3.
Разновидностью меднолитых икон являются старообрядческие складни, трех- и четырехстворчатые. "Складень-иконостас был незаменим для противников реформы, скрывавшихся от преследований, передвигавшихся в миссионерских и торговых целях на большие расстояния по бескрайним северным просторам" 4, – писала исследователь Л.А. Петрова. Типичное уголовное дело: 8 июля 1857 г. бурмистром г. Глушковых Василием Ефимовым в д. Сосунов (Юрьевецкий уезд Костромской губ.) был задержан беглый человек страннической секты Трофим Михайлов, "при нем оказались створы о двух досках, окрашенных красною краскою, в коих на одной доске врезаны медные четыре образа, а на другой врезан медный образ распятия Иисуса Христа, еще маленькие створы о трех дощечках с медною оправою, в коих три образа" 5.
Трехстворчатые складни (т.н. "девятки") несли изображение Деисуса или распятия с предстоящими. Оба сюжета были широко распространены в старообрядческом мире. Есть версия, что трехстворчатые складни произошли от Соловецких складней. Классические соловецкие "девятки" выглядели следующим образом: в центре – Иисус, Мария, Иоанн Предтеча; слева – митрополит Филипп, Никола, Иоанн Богослов; справа – ангел-хранитель и св. Зосима и Савватий Соловецкие. Оборотная сторона соловецких "девяток" была гладкой.

Четырехстворчатые складни (т.н. "четверки", Большие праздничные створы) представляли собой изображение двунадесятых праздников, еще один часто встречающийся вид поморских складней. За сходство форм и солидный вес такая форма получила неофициальное название "утюг".
Что касается старообрядческих крестов, то староверы признавали крест "осьмиконечный", "трисоставный и четырехчастный". Подразумевалось, что крест, на котором был распят Христос, по форме был восьмиконечный, состоял из трех пород дерева, и было у него четыре части: вертикаль, "плечи креста", подножие и титло с именем. Согласно другой трактовке три части креста (вертикаль, горизонталь и подножие) образуют три лица Святой Троицы. Все другие формы креста (прежде всего, четырех- и шестиконечные кресты) староверы категорически отвергали. Четырехконечный крест вообще называли крыжом, т.е. латинским крестом. Старообрядцы-рябиновцы (нетовское согласие) по-своему развили учение о кресте. Они считали, что крест нельзя украшать резьбой, изображением распятия и излишними словесами, поэтому использовали кресты гладкие без надписей. Старообрядцы-странники в качестве нательного предпочитали деревянный кипарисовый крест, обложенный оловом или жестью. На обороте креста часто вырезались слова из воскресной молитвы: "да воскреснет Богъ и разидутся врази его".
В православном мире существуют кресты трех основных видов: кресты-тельники, кресты аналойные и кресты могильные. На лицевой стороне креста обычно изображена сцена распятия (на крестах тельниках – атрибуты распятия, на аналойных крестах – распятие с предстоящими), на оборотной стороне – текст молитвы кресту. На крестах старообрядческих вместо Саваофа вверху часто помещался образ Спаса нерукотворного, на краях большого перекрестия – солнце и луна.

Большие споры в старообрядческом мире вызвало титло пилатово – сокращенная надпись на Кресте Господнем INЦI, т.е. "Иисус Назорей царь Иудейский". Споры о том, следует ли поклоняться Кресту, если на нем изображена пилатова надпись, начались в старообрядчестве сразу после собора 1666-1667 гг. Архидиакон Соловецкого монастыря Игнатий выступил с учением, что правильно писать титло IХЦС ("Иисус Христос Царь Славы", ср. 1. Кор. 2.8), т.к. пилатово титло носит глумливый характер и не отражает истины. Возражая ему, другие старообрядцы доказывали, что не только титло, но и сам крест, на котором был распят Христос, являлся орудием позорной смерти, что отнюдь не мешает христианам поклоняться Кресту. Мнения старообрядцев разделились. Некоторые течения в старообрядчестве (например, титловцы, толк федосеевского согласия) приняли никонианское титло "IНЦI", большинство – нет, предпочитая надпись "IХЦС" или "Царь Славы IC XC", "IC XC". Поповцы исторически мало участвовали в этой дискуссии, считая приемлемыми для себя оба варианта титла, не находя ни в одном из них никакой ереси. Титло "древлецерковного подписания", принятое поморцами, имеет следующий вид: "ЦРЬ СЛВЫ IХ СНЪ БЖIЙ НИКА".