Легенды и сказания Башкирского народа. Танзиля Гайфуллина

Предания и легенды о происхождении башкир. В давние времена наши предки кочевали из одной местности в другую. У них были большие табуны коней. Кроме того, они занимались охотой. Однажды откочевали они в поисках лучших пастбищ далеко.

Долго шли, прошли великий путь и наткнулись на волчью стаю. Волчий вожак отделился от стаи, встал впереди кочующего каравана и повел его дальше. Еще долго следовали наши предки за волком пока не дошли до благодатной земли, обильной тучными лугами, пастбищами и лесами, кишащими зверьем. А ослепительно сверкающие дивные горы здесь достигали облаков. Дойдя до них, вожак остановился. Посоветовавшись между собой, аксакалы решили Нам не найти земли, прекраснее этой. Подобной нет на всем белом свете.

Остановимся же здесь и сделаем ее своим становищем. И стали жить на этой земле, по красоте и богатству которой нет равных. Поставили юрты, стали заниматься охотой, разводить скот. С тех пор наши предки стали называться башкорттар, т. е. людьми, пришедшими за главным волком. Раньше волка звали корт. Башкорт значит головной волк. Вот откуда произошло слово башкорт башкир. Башкирские племена пришли с Причерноморья. Там в селении Гарбалэ обитали четыре брата. Жили они дружно и были ясновидцами.

Однажды к старшему из братьев явился во сне некий человек и сказал Уходите отсюда. Отправляйтесь на северо-восток. Там найдете лучшую долю. Утром старший брат рассказал сон младшим. Где эта лучшая доля, куда идти спросили те с недоумением. Никто не знал. Ночью старшему брату снова привиделся сон. Тот самый человек опять ему говорит Покиньте эти места, угоните отсюда свой скот. Как только вы тронитесь в путь, навстречу вам попадется волк. Он не тронет ни вас, ни скот ваш пойдет своей дорогой.

Вы идите за ним. Когда он остановится, остановитесь и вы. На следующий день братья со своими семьями отправились в путь. Не успели оглянуться навстречу бежит волк. Они пошли за ним. Долго шли на северо-восток, и, когда добрались до мест, где сейчас находится Кугарчинский район Башкирии, волк остановился. Остановились и четыре брата, следовавшие за ним. Выбрали себе землю в четырех местах и там обосновались. У братьев было трое сыновей, они тоже выбрали себе землю.

Так они стали владельцами семи участков земли семиродцами. Семиродцев прозвали башкирами, так как их предводителем был вожак-волк башкорт. Давным-давно в этих местах, богатых лесом и горами, жили старик со старухой из кыпсакского рода. В те времена на земле царили мир и покой. На необозримых просторах степей резвились ушастые косоглазые зайцы, косяками паслись олени и дикие лошади-тарпаны. В речках и озерах водилось много бобров и рыбы. А в горах находили себе пристанище красавицы косули, степенные медведи, соколы-белогорлики.

Старик со старухой жили, не тужили пили кумыс, разводили пчел, занимались охотой. Много ли, мало ли прошло времени родился у них сын. Старики только им и жили берегли малыша, поили рыбьим жиром, заворачивали в медвежью шкуру. Мальчик рос подвижным, шустрым, и скоро медвежья шкура стала ему мала, вырос он и возмужал. Когда умерли отец с матерью, он отправился куда глаза глядят. Однажды в горах егет встретил девушку-красавицу, и стали они жить вместе.

У них родился сын. Когда вырос, женился. Появились в его семье дети. Род увеличивался, умножался. Шли годы. Эта родовая ветвь постепенно разветвилась, образовалось племя башкортов. Слово башкорт происходит от баш голова и кop род оно означает главный род.

Конец работы -

Эта тема принадлежит разделу:

Предания и легенды башкирского народа

Бесценным культурным наследием являются легенды, предания и другие устные повествования, отразившие древние поэтические воззрения на природу.. Мотивами легенд и преданий насыщены генеалогические летописи шежере.. Например, в шежере племени юрматы начало составления 16 век в давние времена на этой земле жили ногайцыОни кочевали во..

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru

Контрольная работа

по истории культуры Башкортостана

на тему: Башкирские легенды и предания

Выполнила: Биктагирова Э.Р.

ПРЕДАНИЯ И ЛЕГЕНДЫ

Кроме легенд и преданий существуют былички, которые существенно отличаются по содержанию, по характеру сообщаемой ими информации от преданий и других повествований. Записывались фольклорные произведения в разных районах Башкирской АССР и в башкирских селения Оренбургской, Челябинской, Свердловской, Пермской, Курганской, Куйбышевской, Саратовской областей, Татарской АССР. Учтено распространение некоторых сюжетов в разных версиях; в отдельных случаев приведены характерные варианты. Абсолютное большинство текстов - переводы с записей на башкирском языке, но наряду с ними помещены и тексты, записанные от башкирских и русских рассказчиков на русском языке.

В преданиях и легендах центральное место занимают повествование о событиях и людях давнего прошлого, называемое на башкирском языке риваятами и обозначаемыми в народной среде их бытования также термином тарих - история. Прошлое осмысляется и переосмысляется в риваятах - историях под влиянием эпохи их происхождения и последующего традиционного устного бытования как память народная, хранимая несколькими поколениями. Установка на правдивые произведения прошлого выражены такими традиционными приемами повествования, как подчеркивание рассказчиком истинности данной «истории», происшедший в «незапамятные времена» или в определенное время, в точно обозначенном месте (например, «в деревне Салавата») и связанной с судьбами действительно существовавших людей, имена которых известны (Сибай, Исмаил и Даут и так далее). При этом детализируются обстоятельства места и времени действия, например: «На правом берегу Агидели, между Муйнакташем и Азанташем, есть огромная скала, похожая на сундук…» («Сундук-камень, на котором Исламгул играл на курае»), или «примерно в одной версте от Муйнакташа, на правом берегу Агидели, виден один камень. Плоская его вершина покрыта желто-рыжим мхом, поэтому этот камень и прозвали желтоголовым («Сарыбашташ»).

Большинство преданий носит локальный характер. Народные повествования о происхождении того или иного племени, рода наиболее распространены в местах их обитания, особенно это касается родовых подразделений - аймаков, ара, тубэ («Ара Биресбашей», «Ара шайтанов»). Предания о прославленном историческом герое Салавате Юлаеве бытуют в различных районах, но больше всего - на его родине в Салаватском районе Башкортостана.

В структурном отношении предани-риваяты разнообразны. Когда в них повествуется о случае из будничной жизни, рассказчик обычно стремится передать «историю» точно так, как слышал сам, - вспоминает в ходе беседы по поводу той или иной её разговорной ситуации, приводит факты из собственного жизненного опыта.

Среди башкирских преданиях-риваятах преобладают сюжетные повествования - фабулаты. В зависимости от жизненного их содержания они могут быть одноэпизодными («Салават и Карасакал», «Абласкин - яумбай») или состоят из нескольких эпизодов («Мурзагул» «Дорога Канифы», «Салават и Балтас» и др.). Много повидавшие в жизни старики - аксакалы, рассказывая какую-либо историю, склонны привносить в неё свой домысел. Типичный пример тому - предания «Бурзяне во времена хана». Подробное повествование о племенах бурзян и кыпсаков; фантастические сведения о чудесном появлении на свет Чингиз-хана, пришедшего войной на их земли, взаимоотношения монгольского хана с местным населением, начальством (туря), раздача тамг биям; сведения о принятии ислама башкирами и другими тюрко-язычными народами; топонимические и этнонимические пояснения - все это органично уживается в одном тексте, не разрушая основы жанра. Сюжетная ткань предания зависит и от творческой индивидуальности рассказчика и от объекта изображения. Героические события в исторических преданиях и драматические ситуации в социально-бытовых настраивают рассказчика и слушателей на «высокий лад». Есть целый ряд традиционно-развернутых сюжетов с ярко выраженной художественной функцией («Горный склон Турат», «Бэндэбикэ и Ерэнсэ-сэсэн» и др.)

Героями и героинями преданий являются люди, игравшие роль в значительных исторических событиях (Салават Юлаев, Кинзя Арсланов, Емельян Пугачев, Карасакал, Акай), и люди, получившие историческую известность своими делами в ограниченных регионах (например, беглецы), и люди, отличившиеся своими драматическими житейскими судьбами (например, похищенные или насильно выданные замуж девушки, униженные снохи), неблаговидными проделками, безнравственным поведением в быту. Особенности раскрытия образа, его художественного пафоса - героического, драматического, сентиментального, сатирического - обусловлены характерами героя или героини, фольклорной традицией их изображения, личностными отношениями, талантливостью, мастерством рассказчика. В одних случаях чаще всего рассказчик изображает поступки, раскрывающие облик человека («Салават-батыр», «Каранай-батыр и его сподвижники», «Гильмиянза»), в других - лишь упоминаются их имена и дела (генерал-губернатор Перовский, Екатерина II). Внешние черты действующих лиц рисуются обычно скупо, определяются постоянными эпитетами: «очень сильный, очень храбрый» («Приключения Айсуака»); «На берегах Сакмара жил, говорят, дюжий батыр по имени Баязетдин, искусный певец, красноречивый, как сэсэн» («Баяс»); «У древнего Ирендыка жила-была женщина по имени Узаман. Она была красавицей» («Узаман-апай»); «Очень работящая и дельная, лицом пригожая была эта женщина» («Алтынсы»). Встречаются и такие предания, в которых облик персонажа передан в духе восточной романтической поэзии.

«…Девушка была такой красивой, что, говорят, когда она спускалась на берег Ая, вода прекращала свой бег, замирая от её красоты. Все, кто жил на берегах Ая, гордились её красотой. Кюнхылу и петь была мастерица. Голос её изумлял слушателей. Едва она начинала петь, как замолкали соловьи, затихали ветры, не слышен был рев зверей. Говорят, парни, увидев её, застывали на месте» («Кюнхылу»).

В тесном жанровом соприкосновении с предание находится легенда - устное повествование о давнем прошлом, движущей пружиной действия которого служит сверхъестественной. Нередко чудесные мотивы и образы, например, в легендах о происхождении небесных светил, земли, животных, растений, о возникновении племени и родов, родовых подразделений, о святых имеют древние мифологические корни. Персонажи легенд - люди, животные - подвержены всевозможным превращениям, воздействию волшебных сил: девушка превращается в кукушку, человек - в медведя и так далее. Встречаются в башкирских легендах и образы духов - хозяев природы, духо-покровителей животного мира, персонажи мусульманской мифологии, ангелы, пророки, сам всевышний.

Общность функций, а также отсутствие строго канонизированных жанровых форм создают предпосылки для образования смешанных типов эпического повествования: предания - легенд (например, «Юряк-тау» - «Сердце-гора»). В процессе длительного устного бытования предания, созданные на основе действительных явлений, теряли некоторые, а иногда и очень многие конкретные реалии и дополнялись вымышленными легендарными мотивами. Обусловливая тем самым появление смешанной жанровой формы. В повествованиях, сочетающих в себе элементы преданий и легенд часто доминирует художественная функция.

К смешанным жанровым формам относятся и сказки-легенды («Почему гуси стали пестрыми», «Санай-Сарый и Шайтан-Сарый»).

В башкирском устно-поэтическом творчестве имеются произведения, которые называют историями песен (йыр тарих). Их сюжетно-композиционный строй, как правило базируется на органической связи песенного текста и предания, реже легенды. Драматические, напряженные моменты сюжета передаются в поэтической песенной форме, исполняются вокально, а дальнейшее нарастание событий, детали, касающиеся личности персонажа, его действий, - прозаическим текстом. Во многих случаях произведения такого типа перестают быть просто историей-песней, а представляют целостный рассказ из народной жизни («Буранбай», «Бииш», «Таштугай» и другие), поэтому такого рода повествования целесообразно называть преданиями-песнями или легендами-песнями. В этой связи уместно вспомнить суждение В. С. Юматова о том, что башкирские исторические песни, те же самые предания, только облаченные в поэтическую форму. В преданиях (легендах)-пенях больше, чем в каких-нибудь других устных произведениях, информативное и эстетическое начало выступают нераздельно. При этом эмоциональный настрой создает преимущественно песенный текст. В большинстве сюжетов песня является наиболее устойчивым компонентом и организующим сюжетным стержнем.

Устные рассказы о недавнем прошлом и о современной жизни, которые ведутся в основном от лица рассказчика - свидетеля событий - переходная ступень к преданиям, которую однако следует рассматривать в общей системе несказочной прозы.

Рассказ-воспоминание проходит процесс фольклоризации лишь в том случае, если он передает на определенном художественном уровне общественно-значимое событие или же любопытное бытовое приключение, вызывающее общественный интерес. Особенно широко распространились в советское время рассказы-воспоминания о гражданской и Великой Отечественной войне, её героях и строителях новой социалистической жизни. башкирский легенда предание

Все виды несказочной башкирской прозы составляют относительно целостную многофункциональную жанровую систему, которая взаимодействует с другими жанрами фольклора.

КЛАССИФИКАЦИЯ ПРЕДАНИЙ И ЛЕГЕНД

Произведения башкирской несказочной прозы представляют интерес как в познавательном, так и в эстетическом отношении. Их связь с действительностью проявляется в историзме и мировоззренческой направленности.

Мировоззренческий пласт башкирских легенд представлен сюжетами мифологического характера: космогоническими, этиологическими и отчасти - топонимическими.

Космогонические.

Основу космогонических легенд составляют сюжеты о небесных светилах. Они сохранили черты очень древних мифологических представлений об их связи с животными и людьми земного происхождения. Так, например, согласно легендам, пятна на Луне - вечно гонящиеся друг за другом косули и волк; созвездие Большая Медведица - семь девушек-красавиц, которые при виде царя дэвов в испуге прыгнули на вершину горы и оказались на Небе.

Аналогичные представления имеются у многих тюрко-монгольских народов.

В то же время в этих мотивах своеобразно отразились взгляды скотоводческих народов, в том числе башкирского.

Для космогонических легенд обычна также антропоморфемная трактовка образов небесных светил («Месяц и девушка»)

У башкир неоднократно записывались фрагменты космогонических легенд о том, что земля держится на огромном быке, и большой щуке и будто бы движения этого быка вызывают землетрясение. Аналогичные легенды имеются и у других тюрко-язычных народов («Бык в земле»).

Возникновение подобных легенд обусловливалось древним образным мышлением, связанным с трудовой деятельностью людей эпохи родового строя.

Топонимические.

Значительное место в бытующей поныне народной несказочной прозе занимают топонимические предания и легенды разных типов. К ним, например, относится записанная в деревне Турат (Ильясово) Хайбуллинского района в 1967 году легенда о том, что название косогора Турат (в русском переводе - гнедой конь) произошло оттого, что там будто бы похоронен чудесный тулпар - крылатый конь («Горный склон Турат»), а также легенда «Каридель», записанная в деревне Куллярво Нуримановского района в 1939 году, о том, что родник Каридель забил из-под земли в незапамятные времена, когда могучий крылатый конь ударил копытом о землю.

С древним народным верованием в существование зооморфных духов-хозяев гор и озер связано возникновение легенды о духах-хозяевах в облике селезня, утки, которые обитали на горном озере «Югомаш-горы», и легенды о хозяйке озера.

В топонимических легендах, как и в космогонических, природа поэтически одушевляется. Реки разговаривают, спорят, сердятся, ревнуют («Агидель и Яик», «Агидель и Каридель», «Калым», «Большой и Малый Инзер»).

Происхождение гор в башкирских легендах нередко связывается с мифологическими сюжетами о чудесных великанах - алпах («Две песчаные горы Алпа», «Алп-батыр», «Алпамыш»).

Этиологические.

Этиологических легенд о происхождении растений, животных и птиц собрано немного. Среди них есть весьма архаичные, связанные с мифическими представлениями об оборотнях. Такова, например, легенда «Откуда медведи», согласно которой первый медведь - человек.

По мифологическому содержанию башкирская легенда созвучна с легендами многих народов.

Мифические представления о возможности превращения человека в животное или птицу составляют основу легенд башкир о кукушке.

Древние представления о возможности заклятия человека в цветок составляют основу лиричной башкирской легенды «Подснежник».

Архаичностью происхождения и сюжетной оригинальностью отличаются башкирские легенды о птицах - чудесных покровителях людей. Ещё в 10 веке было зафиксировано содержание башкирской легенды о журавлях, варианты которой бытуют и поныне («Журавлиная песнь»).

Не менее интересна архаическими мотивами и легенда «Вороненок», которая имеет отношение к распространенному у башкир культу вороны и других птиц. С этим культом был связан ритуал каргатуй.

Предания.

Своеобразны старинные предания, в которых рассказывается о происхождении племен, родов и их названий, а также об историко-культурных связях башкир с другими народами.

Самый древний мировоззренческий пласт образуют легенды-предания о родоначальниках. Чудесными родоначальниками башкирских племен, родов выступают: Волк («Потомство волков»), Медведь («От медведя»), Конь («Тарпан человечий»), Лебедь («Племя Юрматы») и демонологические существа - черт («Род шайтанов»), Шурале - леший («Порода шурале»).

Собственно исторические предания башкир отражают реальные события общественного значения в народном осмыслении. Они могут быть разделены на две основные тематические группы: предания о борьбе с внешними врагами и предания о борьбе за социальную свободу.

В некоторых исторических преданиях осуждаются представители башкирской знати. Которые, получив ханские грамоты на право владения землей, поддерживали политику золотоордынских ханов.

Историчны в своей основе предания о набегах калмыков, притеснениях татар («Такагашка», «Умбет-батыр»).

Народная мудрость отражается в преданиях о добровольном присоединении Башкирии к Русскому государству.

К традиционным историческим преданиям о борьбе с внешним врагом примыкают устные повествования об Отечественной войне 1812 года. Патриотический подъём, охвативший народные массы башкир, весьма ярко отразился в преданиях это группы. Эти предания проникнуты возвышенным героическим пафосом. («Вторая армия», «Кахым-туря», «Башкиры на войне с французами»)

Много исторических преданий о борьбе башкирского народа за национальное и социальное освобождение. Добровольное вхождение Башкирии в состав России было глубоко прогрессивным явлением. Но мошенничество, обман, подкуп, насилие были типичными явлениями в деятельности предпринимателей-дельцов, и мотив продажи земли «с бычью шкуру» в своеобразной художественной форме как нельзя лучше передает историческую реальность («Как боярин купил землю», «Утяган»). В преданиях этого типа довольно ярко показана сложная психологическая ситуация - бедственное положение обманутых башкир, их растерянность, незащищенность.

Из традиционных сюжетов о расхищении башкирских земель представляет особенный интерес предание о гибели жадного купца, пытавшегося обежать с восхода до заката солнца как можно больше пространство земли, чтобы овладеть ею («Продажа земли»).

Многочисленны предания, повествующие о борьбе башкир против расхищения их земель заводчиками и помещиками, против колониальной политики царизма. Видное место среди таких рассказов занимают предания о башкирских восстаниях 17-18 веков. Из-за давности событий многие сюжеты утратили свои конкретные реалии и наполнились легендарными мотивами («Акай-батыр» - предводитель восстания 1735-1740 годов).

Замечателен цикл преданий у бунте башкир 1755 года против Брагина, прибывшего в юго-восточную Башкирию из Петербурга в качестве начальника горно-изыскательной партии. В художественной форме народные предания донесли до нас бесчинства Брагина на башкирской земле. Многие события, отразившиеся в преданиях, исторически достоверны, подтверждаются письменными источниками.

Исторически достоверны по своим основным мотивам предания о Крестьянской войне 1773-1775 годов. Они рассказывают о невыносимом феодальном и национальном гнете; в них выражено непоколебимое стремление народа к свободе, его решимость уберечь родную землю от насильственного грабежа («Салават-батыр», «Речь Салавата»). В преданиях есть достоверные исторические сведения об участии народных масс в повстанческом движении по предводительством Салавата Юлаева («Салават и Балтас»). Предания о Крестьянской войне лишены творческого домысла. Он значительно проявляется в изображении богатырских подвигов Салавата, наделенного чертами эпического героя. Предания о крестьянской войне являются важным источником познания прошлого.

Благородными социальными мстителями изображаются беглецы-разбойники в таких преданиях-песнях, как «Ишмурза», «Юркэ-Юныс», «Бииш» и многих других. Подобные предания-песни составляют особый цикл. Общим мотивом для большинства их сюжетов являются ограбление богачей и помощь бедноте.

Многочисленны предания, в которых повествуется о событиях, связанных со старинным бытовым укладом и обычаями башкир. Характеры героев проявляются здесь в драматических обстоятельствах, обусловленных феодально-патриорхальными отношениями («Таштугай»).

Гуманистическим драматическим пафосом проникнуты легенды предания «Кюнхылу», «Юряк-тау».

В целом ряде легенд-преданий опоэтизированы образы героических свободолюбивых женщин, подчеркнута их нравственная чистота, верность в любви, решительность действий, красота не только внешнего, но и внутреннего их облика.

В преданиях «Узаман-апай», «Ауазбика», «Махуба» повествуется об отважных женщинах, вдохновенно борющихся за своё счастье.

В предании «Гайша» лирично раскрывается образ несчастной женщины, которая в молодости оказалась на чужбине, родила и воспитала там детей, но долгие годы тосковала по родине и на закате своей жизни решилась бежать в родной край.

Среди замечательно ярких легенд-преданий значительную группу представляют повествования о старинных житейских нравах, обычаях, празднествах башкир («Зульхиза», «Уралбай», «Иньекай и Юлдыкай», «Аласабыр», «Киньябай»).

ЭТНОНИМ «БАШКОРТ»

Само название башкирского народа -- башкорт. Казахи называют башкир истэк, иштэк. Русские, через них многие другие народы, называют башкир. В науке существует более тридцати версий происхождения этнонима “башкорт”. Наиболее распространенными являются следующие:

1. Этноним “башкорт” состоит из общетюркского баш (голова, главный) и тюркско-огузского корт (волк) и связывается с древними верованиями башкир. Если учесть, что у башкир существуют легенды о волке-спасителе, волке-проводнике, волке-прародителе, то, несомненно, что волк был одним из тотемов башкир.

2. По другой версии, слово “башкорт” также разделяется на баш (голова, главный) и корт (пчела). Для доказательства этой версии ученые привлекают данные по истории и этнографии башкир. Как свидетельствуют письменные источники, башкиры издавна занимались бортничеством, затем пчеловодством.

3. Согласно третьей гипотезе, этноним расчленяется на баш (голова, главный), кор (круг, корень, племя, сообщество людей) и аффикс множественного числа -т.

4. Заслуживает внимания версия, связывающая этноним с антропонимом Башкорт. В письменных источниках фиксируются половецкий хан Башкордъ, Башгирд -- один из высших чинов хазар, египетский мамлюк Башгирд и т. д. Кроме того, имя Башкурт и сейчас встречается у узбеков, туркмен, турок. Поэтому, возможно, что слово “башкорт” связано с именем какого-то хана, бия, объединившего башкирские племена.

ПРЕДАНИЯ И ЛЕГЕНДЫ О ПРОИСХОЖДЕНИИ БАШКИР

В давние времена наши предки кочевали из одной местности в другую. У них были большие табуны коней. Кроме того, они занимались охотой. Однажды откочевали они в поисках лучших пастбищ далеко. Долго шли, прошли великий путь и наткнулись на волчью стаю. Волчий вожак отделился от стаи, встал впереди кочующего каравана и повел его дальше. Еще долго следовали наши предки за волком” пока не дошли до благодатной земли, обильной тучными лугами, пастбищами и лесами, кишащими зверьем. А ослепительно сверкающие дивные горы здесь достигали облаков. Дойдя до них, вожак остановился. Посоветовавшись между собой, аксакалы решили: “Нам не найти земли, прекраснее этой. Подобной нет на всем белом свете. Остановимся же здесь и сделаем ее своим становищем”. И стали жить на этой земле, по красоте и богатству которой нет равных. Поставили юрты, стали заниматься охотой, разводить скот.

С тех пор наши предки стали называться “башкорттар”, т. е. людьми, пришедшими за главным волком. Раньше волка звали “корт”. Башкорт значит головной волк”. Вот откуда произошло слово “башкорт” -- “башкир”.

Башкирские племена пришли с Причерноморья. Там в селении Гарбалэ обитали четыре брата. Жили они дружно и были ясновидцами. Однажды к старшему из братьев явился во сне некий человек и сказал: Уходите отсюда. Отправляйтесь на северо-восток. Там найдете лучшую долю. Утром старший брат рассказал сон младшим. “Где эта лучшая доля, куда идти?” -- спросили те с недоумением.

Никто не знал. Ночью старшему брату снова привиделся сон. Тот самый человек опять ему говорит: “Покиньте эти места, угоните отсюда свой скот. Как только вы тронитесь в путь, навстречу вам попадется волк. Он не тронет ни вас, ни скот ваш -- пойдет своей дорогой. Вы идите за ним. Когда он остановится, остановитесь и вы”. На следующий день братья со своими семьями отправились в путь. Не успели оглянуться -- навстречу бежит волк. Они пошли за ним. Долго шли на северо-восток, и, когда добрались до мест, где сейчас находится Кугарчинский район Башкирии, волк остановился. Остановились и четыре брата, следовавшие за ним. Выбрали себе землю в четырех местах и там обосновались. У братьев было трое сыновей, они тоже выбрали себе землю. Так они стали владельцами семи участков земли -- семиродцами. Семиродцев прозвали башкирами, так как их предводителем был вожак-волк -- башкорт.

Давным-давно в этих местах, богатых лесом и горами, жили старик со старухой из кыпсакского рода. В те времена на земле царили мир и покой. На необозримых просторах степей резвились ушастые косоглазые зайцы, косяками паслись олени и дикие лошади-тарпаны. В речках и озерах водилось много бобров и рыбы. А в горах находили себе пристанище красавицы косули, степенные медведи, соколы-белогорлики. Старик со старухой жили, не тужили: пили кумыс, разводили пчел, занимались охотой. Много ли, мало ли прошло времени -- родился у них сын. Старики только им и жили: берегли малыша, поили рыбьим жиром, заворачивали в медвежью шкуру. Мальчик рос подвижным, шустрым, и скоро медвежья шкура стала ему мала, -- вырос он и возмужал. Когда умерли отец с матерью, он отправился куда глаза глядят. Однажды в горах егет встретил девушку-красавицу, и стали они жить вместе. У них родился сын. Когда вырос, -- женился. Появились в его семье дети. Род увеличивался, умножался. Шли годы. Эта родовая ветвь постепенно разветвилась, -- образовалось племя «башкортов». Слово “башкорт” происходит от баш” (голова) и “кop” (род) -- оно означает “главный род”.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, предания, легенды и другие устные рассказы, традиционные и современные, теснейшим образом связаны с народной жизнью, с его историей, верованиями, мировоззрением. В них своеобразно отложились разные ступени исторического развития народа и его социального самосознания.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ковалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956, с. 130-131.

2. Башкирские шежере/сост., перевод, введение и коммент. Р. Г. Кузеева. Уфа, 1960.

3. Лоссиевский М. В. Былое Башкирии по легендам, преданиям и хроникам//Справочная книжка Уфимской губернии. Уфа, 1883, отд. 5, с. 368-385.

4. Хусаинов Гайса. Шежере - историко-литературные памятники//Эпоха. Литература. Писатель. Уфа, 1978. с 80-90

5. Хусаинов Гайса. Шежере и книга//Литература. Фольклор. Литературное наследие. Кн. 1. Уфа: БГУ. 1975, с. 177-192.

6. Татищев В. Н. История Российская. Т. 4, 1964, с. 66, т. 7, 1968, с. 402.

7. Рычков П. И. Топография Оренбургской губернии. Т. 1. Оренбург. 1887.

8. Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. Перевод с немецкого. В 3-х частях. Ч. 2, кн. 1. СПб, 1768, с. 39

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Определение жанра преданий, его отличия от других жанров народного творчества. Исследование и оценка преданий с исторической и филологической точек зрения. Тематика кумыкских преданий о борьбе казаков, батраков, рабов с шамхалами, биями, богачами.

реферат , добавлен 24.11.2012


История крымской земли. Художественная составляющая как главная в легендах. Легенда "Золотой чемодан". Содержание легенды "Понт Аксинский и понт Эвксинский". Миф о скалах близнецах у Гурзуфа. Легенда о Медведь-горе. Аю-даг как "неудавшийся вулкан".

реферат , добавлен 19.04.2010


Понятие и история возникновения аксакалов, оценка их роли и значения в башкирском обществе. Права и обязанности аксакалов, сфера их полномочий и предъявляемые требования. Место старцев в процессе регулирования отношения между соплеменниками, их защите.

реферат , добавлен 09.05.2015


Изучение истории и самобытной культуры татар Среднего Поволжья, особенности одной из этих этнографических групп - "татар-кряшен". Место, которое занимают кряшены и их материальная и бытовая культура среди других народов и культур Среднего Поволжья.

реферат , добавлен 29.11.2010


Изучение антропологического состава башкир. Ознакомление с особенностями оборудования жилищ (юрт), культурой питания, национальной одежной и речевым этикетом народа Южного Урала. Развитие домашних промыслов и ремесла. Башкирские традиции и обряды.

презентация , добавлен 24.04.2012


Краткая историческая справка об основных событиях г. Советска (Тильзита до 1946 г.). Символ города – мост королевы Луизы. Памятники культуры и архитектуры, образовательные учреждения, промышленный потенциал. Описание и фотографии достопримечательностей.

презентация , добавлен 14.06.2012


Многовековая история города Оренбург. Предпосылки основания города. Традиционное место царской ссылки "неблагонадежных" и, вместе с тем, колыбель русской интеллигенции и науки. Современный Оренбург: соединение старинной культуры и новых технологий.

реферат , добавлен 04.11.2007


Предания о возникновении названия "Мещёра". Восстание против советской власти в Касимове осенью 1918 г. Музей Мещерских лесов в Перхурово. Село Погост Касимовского района Рязанской области. История села Бельково. Чугунолитейное производство в городе Гусь.

контрольная работа , добавлен 02.03.2011


Центральное отопление и термостат в английских домах. Грелка как привычный предмет повседневного обихода. Установка двойных рам на окнах и дверях. Расположение камина на вненней стене дома. Парадокс лестниц и раздельных кранов в английских домах.

статья , добавлен 29.04.2009


История заселения Урала. Предпосылки возникновения села Леневское, его жизнь до революции 1917 года. Земельные и приходское общества, экономическая жизнь села. Сельская школа, органы сельского управления. Борьба с пожарами, создание пожарного депо.

Ш иханы - самый высокий скальный массив Среднего Урала - расположены в Стерлитамакском районе республики Башкортостан. Они состоят из четырех гор-одиночек, цепочкой вытянувшихся по правому берегу реки Белой (по-башкирски Агидель). Эти горы - уникальный, неповторимый памятник геологических процессов в Приуралье. В древности на месте Башкирии находилось море, а Шиханы были рифами. По сей день они хранят на себе отпечатки моллюсков. В скоплении окаменелостей можно найти остатки кораллов, губок и водорослей.

Шиханы стали безмолвными свидетелями и истории Земли, и истории российского государства. Видели они и Крестьянскую войну под предводительством Емельяна Пугачева, и поход легендарного Василия Константиновича Блюхера... Словно четыре бессменных стражника, возвышаются Шиханы над городом Стерлитамаком, придавая окрестному пейзажу особую суровую красоту. О происхождении их названий - Юрак-Тау, Куш-Тау, Шах-Тау и Тра-Тау - повествуют старинные башкирские легенды .

Одна из них - о гордом и заносчивом джигите Ашаке, который без памяти влюбился в черноокую красавицу Агидель - дочь седого Урала. Привыкший к легким победам, Ашак не сумел покорить сердце юной Агидели, а пытался привлечь ее роскошными подарками. Девушка воспротивилась этому и сбежала от джигита. Оседлал Ашак самого резвого скакуна и пустился за ней в погоню. Словно безумный, мчался он по следам Агидели и загнал любимого коня. Поймав беглянку, Ашак в ярости хлестнул ее камчой. Рассердился седой Урал, и, чтобы уберечь дочь от надменного джигита, превратил ее в быструю речку. Вновь пустился в погоню Ашак, но никак не мог схватить непокорную Агидель - она выскальзывала из пальцев. Тогда он послал за ней своего сокола, но и тот не смог остановить течение реки. Понял Ашак, что не может жить без Агидели, вырвал из груди свое сердце и бросил к ее ногам. Замедлила течение Агидель, прикоснулась к сердцу, да уже не могла остановиться - навсегда стала речкой. Унеслась, уплыла она к старшей сестре Каме, а та отвела ее к Матери Волге. С тех пор стоят на том месте, где Ашак оставил свое сердце, четыре шихана - Юрак-Тау, что означает «сердце-гора», Куш-Тау - «птица-гора», Шах-Тау, который в старину называли Ашак-Тау, и Тра-Тау - одинокий шихан, похожий на задранную морду павшего коня.

А вот другая легенда о Шиханах…

Эту историю о возникновении уникальных гор Шиханы поведал мне в 1939 году старик-башкир, колхозник Стерлитамакского района...

«Эту историю мне рассказывал мой дедушка, когда я был маленький, а ему рассказывал его дедушка, а тому - его дедушка... Люди уже точно не помнят, когда это было, только знают, что этих голубых шиханов тогда еще не было.

Когда-то в этих краях жил ногайский шах. Был он, как все богачи, жадный и злой, и была у него дочка, назовем ее Гульчира. Она, не в пример отцу, была красивой и доброй сердцем. По соседству в юрте жила бедная женщина с сыном, назовем его Ишбулды. Вот и подружились на беду Ишбулды с Гульчирой.

Когда девушка подросла, стали во дворец ее отца богатые женихи из разных земель приезжать. Кого там только не было и какой только калым не сулили они шаху! А отцу красавицы все было, мало, и он прогонял их. Пришел сватать Гульчиру и Ишбулды, ее любимый.

Что ты можешь принести, какой калым за невесту дашь мне? - со злым смехом спросил его ногайский шах.

Свою любовь и только любовь, - ответил юноша.

Вдоволь насмеявшись, шах прогнал его со двора, крикнув вдогонку:

Вот если принесешь мне за калым живое сердце твоей матери, то, так и быть, отдам тебе в жены свою дочь! В большой печали вернулся Ишбулды в свою юрту.

Мама, сказал он, - шах требует калым за Гульчиру.

А что мы можем ему дать? - ответила мать, - разве что эту дырявую юрту.

Мама, - с дрожью произнес сын. - Шах требует, чтобы я принес твое живое сердце, тогда он отдаст мне Гульчиру в жены.

Мать, недолго думая, взяла нож, ударила себя в грудь, вынула большое, горячее сердце и, протянув его сыну, сказала лишь два слова:

Торопись, сынок! - и умерла.

А сердце еще было живо. Ишбулды, взяв его в обе ладони, бросился бежать ко дворцу шаха. Все это видел Урал-батыр - главный дух здешних мест. Не стерпел он такой несправедливости и бросил на дорогу, по которой бежал юноша, небольшой камень. Юноша упал, уронив на дорогу сердце матери. Задыхаясь в дорожной пыли, сердце прошептало: «Не ушибся ли, сынок?» - И окаменело, превратившись в большую гору - Юрак-Тау.

Сын, увидев перед собой большое окаменевшее сердце матери, словно очнулся от наваждения. Он вдруг понял, что на свете существует Любовь, которая гораздо больше и благороднее, чем его любовь к девушке, - любовь матери к сыну. Он упал на землю и стал молить Урал-батыра, чтобы он покарал его за содеянное. Взмахнул Урал-батыр рукой, и тело, распластанное на земле, обернулось горой Куш-Тау.

Все это, оказывается, видел и злой ногайский шах. Он сидел на балконе своего дворца и насмехался. В третий раз взмахнул рукой Урал-батыр, и дворец вместе с шахом и его богатствами превратились в третью гору - Шах-Тау... Люди слышали, будто Урал-батыр крикнул: «Эти богатства шаха достанутся только тем, кто будет по-настоящему бороться за свое счастье и победит...»

Недавно у меня были проездом ученые из Москвы, - продолжал старик. - Все какие-то камешки с наших гор в маленькие мешочки складывали. Я им тоже рассказал эту историю про наши горы. Так их самый главный начальник сказал: «Все правильно в твоей легенде, старик. Скоро мы будем копать эту гору Шах-Тау, вынимать из нее для народа богатства».

Не успел мне рассказать старик-башкир о том, как появилась четвертая гора-Шихан. Вскоре началась война, во время которой он был призван в трудовую армию и работал на сооружении содового завода. Получив похоронку на сына, он умер от горя в конце войны. С ним умерла и легенда о четвертой горе. Но я ищу ее и, думаю, обязательно найду.

Не стало и Шах-Тау. За сорок лет люди почти сравняли ее с землей, но и сегодня она продолжает отдавать свои богатства не только тем, кто живет около нее, но и всей нашей большой стране.

Михаил Минеев. Из книги «Минькино детство»

Художественный пересказ мифов народов нашей республики в рамках межавторского проекта «Фольк-ларёк» (онлайн-издательства «Книжный ларёк»), посвященного VII Международной фольклориаде.

Данное мероприятие состоится в 2020 году в городе Уфе.

Предисловие

Что такое миф? Упрощенно говоря – народные сказания о богах и героях. Но нужны ли они сегодня, поколению смартфонов, айподов и айпадов? Успех последних голливудских картин, вовсю использующих образы и сюжеты греческой и скандинавской мифологий («Геракл», «Тор»), – тому пример.

Как-то, сходя на своей остановке «Спортивная», был поражен зрелищем самодеятельного индейского уличного оркестра. Сразу подумалось – а где наши коллективы? Не за железобетонными стенами театров, на фоне малиново-зеленых бархатов и в свете софитов, а вживую, в неформальной обстановке суетливой уфимской улицы? Почему, что в социальной сети «ВКонтакте», что на любом театрально-поэтическом собрании уфимской богемы, – сплошные Галадриэли да Тристаны и Изольды?

Нет, конечно, все мы, независимо от этнической принадлежности, гордимся жемчужиной Южного Урала – эпосом «Урал-Батыр», в 1910 году записанным фольклористом Мухаметшой Бурангуловым. Не одно поколение читателей воспитал русский перевод Газима Шафикова. Предпринимались и попытки прозаического, с элементами этнофутуризма, пересказы прозой. Достаточно вспомнить книгу Айдара Хусаинова. Недавно, кстати, вышла долгожданная научная публикация машинописной копии рукописи Бурангулова, подготовленная специалистом Шаурой Шакуровой. Но если все ясно с классической составляющей эпоса, то что можно сказать о ее древнетюркской основе?

В «Урал-батыре» содержатся глухие упоминания о культе верховного бога неба Тенгри, в жертву которому приносят коней. Существует мнение, что образ Умай – супруги Тенгри – в «Урал-батыре» трансформировался в дочь небесного царя Хумай. Кроме того, башкиры, как и большинство тюркских народов, сохранили легенду о первом шамане Коркуте. Очень интересными представляются предания различных башкирских родов: Гайна, Бурзян, Юрматы. В образах колдуний и небесных дев смутно проступают урало-алтайские божества.

Еще больше отголосков мифологии древних тюрок сохранилось у чувашей, являющихся потомками той части населения Булгарии, которые не приняли ислам. В образе верховного бога чувашей (Тура) угадывается изначальный Тенгри. Имя его сына, громовержца Аслати, содержит древнетюркский корень «ас», что означает «помощник».

К сожалению, очень часто наследие финно-угорских, славянских и балтских народов оказывается обойдено. Причина – мол, это не коренные жители территории исторического Башкортостана, а пришлые. Но это не совсем так. Приуралье, в том числе Южное, еще на рубеже эр было местом обитания индоевропейских, финно-угорских и прототюркских народов. Оно было не только «воротами», но и «кузницей» этносов.

Здесь располагались Страна Городов Аркаим, северные пределы Скифского, Сарматского, Гуннского, Готского, Аварского и Тюркского царств. Великая Болгария, Великая Венгрия, Белая Орда, Казанское, Сибирское и Ногайское ханства. До берегов Белой и Уфы доходили набеги мансийского князя Асыки. Многие гидронимы имеют как финно-угорское, так тюркское и индоевропейское происхождение. Например, известная в черте города Уфы Курочкина гора.

Праиндоевропейские, то есть прабалтские и праславянские, племена в свое время доходили до ковыльных степей, сосняков и березняков Южного Урала. Вместе с самыми западными популяциями практюркских и прафинно-угорских племен они принимали участие в сложении генетической основы нынешних жителей Башкирии. К индоевропейскому пласту относят название такой реки, как Дёма. По некоторым сведениям, гидроним и топоним Уфа – означает «темная». В составе башкирских родов до сих пор выделяют рода финно-угорского и индо-иранского происхождения.

Древний тюркский пласт также оставил свой след. Достаточно вспомнить название пограничной между Башкирией и Татарией речки Ик (то есть «текущая вода»).

Сами предки башкир (точнее, их кыпчакских родов), согласно концепции Р. Кузеева, обрели новую родину не ранее VI–IX веков, перекочевав на территорию Южного Урала из Приаралья.

В новейшее время территорию нашей республики, начиная с XVI–XIX веков, по договорам припуска с башкирскими старейшинами, осваивают колонисты из Поволжья, Центральной России, Остзейского края. Так возникают современные поселения марийцев, удмуртов, мордвы, чувашей, русских, белорусов, украинцев, латышей, эстонцев, немцев. Они привносят отголоски своих мифологических родовых эпосов: «Югорно», «Масторавы», «Дорвыжы», «Слова о полку Игореве», «Лачплесиса» и «Калевипоэга». Перечисленные эпосы, как и «Урал-батыр» (исключая, конечно, «Слово...»), написаны или записаны в XIX–XX веках, но все, без исключения, на материале древнейших народных преданий.

Предлагаем вниманию любопытных читателей небольшую подборку пересказов мифов народов нашей республики, воистину представляющей собой многонациональную Россию в миниатюре.

КОГДА НЕБО БЫЛО ВНИЗУ

мифы тюркских народов Башкирии

Тенгри и Умай

древнетюркский миф

Давным-давно, когда Кук, Небо, было внизу и давило Йер, Землю, царил хаос. Миром правили мгла и прах.

Но вот прилетела утка, снесла два яйца. Из них вылупились Тенгри – дикий исполин, Умай – благодетельная царица и Эрклиг – кровожадный государь. Тенгри и Умай вступили в брак, породив божество Ыдук Йер-Суб – Священную Землю-Воду.

Творение мира на этом не закончилось. Вода проникла в пещеру, где отдыхала Умай, и заполнила ямки, своими очертаниями напоминающие животных и людей. Когда Умай разожгла очаг, глина ожила от тепла. Так возникли звери, рыбы, птицы и люди.

Однако никто не мог выйти за пределы пещеры. Тогда Тенгри отделил Кук, Небо, от Йер, Земли. Чтобы небо больше никогда не соприкасалось с землей, он установил между ними серебряную стрелу. Затем Тенгри сделал Эрклига владыкой нижнего мира, дав брату в помощники Бюрта – бога скорой смерти.

Вот что еще рассказывают о Тенгри и Умай. Тенгри посвящали высокие деревья и коней. Он покровительствовал воинам. У Тенгри были посланцы – бог путей на пегом коне и бог путей на вороном коне. Его супруга Умай носила красные и белые одежды. Символом богини был треугольник, а также гребень, ножницы и стрела. Кроме того, у нее имелся особый трехрогий головной убор. Умай посылала женщинам детей и облегчала роды.

Ашина

древнетюркский миф

Говорят, что в древности процветал гуннский род Ашина. Но в одной из кровопролитных битв он был разбит и истреблен соседями. Из всего рода остался один десятилетний мальчик, которому враги отрубили руки и ноги, а затем бросили в болото.

Однако мальчик не погиб. Целебная вода залечила его страшные раны, а жившая в зарослях осоки волчица выкормила мясом.

Прошло какое-то время. Мальчик возмужал и превратился в юношу. Однажды он отправился на охоту и не вернулся назад.

Волчица отправилась в горы на северо-запад от Алтая, где нашла горную пещеру. За пещерой была долина. Там волчица родила десять сыновей. Старший из них назвался в честь приемного сына волчицы Ашиной и стал править братьями, у входа в пещеру он повесил знамя с волчьей головой.

Так появилось на земле племя Тюрк.

Коркут

по мотивам башкирского фольклора

Что стало после с небесной четой Тенгри и Умай? Что стало с Ыдук Йер-Субом, их сыном? Что стало с Эрклигом? Каждый из родов племени Тюрк рассказывал об этом по-своему. Но истину знал один Коркут.

Коркут был покровителем певцов и изобретателем струнного инструмента кубыз. Коркут пел о том, что со временем племя Тюрк размножилось. Подобно насекомым, люди разошлись по шкуре Ыдук Йер-Суб – Священной Земле-Воде. Они стали приносить в жертву Тенгри пленников, а Умай – молочные и мясные блюда.

Но вот беда. В те времена земля была очень холодной. Спросите, почему? Да потому что небесное светило находилось во власти злой колдуньи, что жила за Тол, огненной рекой.

Однажды приехал верхом на олене человек по имени Гайна. Он убил колдунью и вызволил солнце из подземелья.

– Каждый день жди нас в это время, – сказало светило и поднялось в небо. Гайна ждал солнца, и оно каждый день в одно и то же время всходило над землей.

Так, ежедневно ожидая солнце, Гайна незаметно для себя привязался к этим местам. Решил не покидать их, там и обосновался.

Прошло еще какое-то время. Как-то один охотник принес домой медвежонка. Вдруг этот медвежонок заговорил по-человечьи. Это так удивило охотника, что он сделал медвежонка своим приемным сыном.

Чем взрослее становился медвежонок, тем явственнее проявлялось его человеческое обличье. Вырос он необычайно сильным. Когда пришла пора его женить, ему не могли найти ровню: всех страшила его мощь.

А на берегу реки Ток жила девушка-силачка. Она два мельничных жернова под мышкой таскала. Схватилась она как-то с медведем, и оказалось, что силы у них равные. Девушка и сын охотника поженились. От них-то и пошла медвежья порода. Она еще не перевелась среди родов Бурзян и Усерген.

Что касается рода Юрматы, то он произошел от человека по имени Юрми. Говоря, он хотел подстрелить лебедя, но тот обернулся прекрасной девушкой. Юноша женился на ней, и их потомки образовали род Юрматы.

Века складывались в тысячелетия. Тысячелетия – во тьму времен. Облик дикого исполина претерпел изменения. Тенгри превратился в добродетельного небесного царя Самрау, владыку птиц…

Как дальше сложилась жизнь Коркута? Однажды Коркут увидел во сне людей, рывших ему могилу. Желая спастись от смерти, он отправился странствовать, но сон преследовал его. Наконец, решив, что смерть ждет его только на земле, Коркут разостлал на поверхности Сырдарьи одеяло и стал день и ночь сидеть на нем, играя на кубызе.

Когда усталость сломила Коркута и он заснул, смерть в образе ядовитой змеи ужалила его.

Тура

чувашский миф

По преданиям, мир создал небожитель Тура. Было у Туры четыре брата: Аслати – громовержец, Хурт – покровитель пчел, Тырпул – покровитель хлебов и Выльах – покровитель скота.

Кроме них на небе жили многочисленные матери природных стихий со своими мужьями и детьми: Хевел – мать солнца, Уйах – мать луны, Сил – ветра, Етем – молнии, Вут – огня, Шыв – воды.

Во времена творения Тура свободно расхаживал по земле. Однажды пришел он с охоты усталый, залез на небо, укрылся синим плащом – небом, да заснул так глубоко, что братья не смогли его добудиться. Небо от тяжести великанского тела Туры прогнулось, угрожая раздавить землю.

Тогда Аслати велел Сил и Етем пригнать черные тучи. Завыла буря, сверкнула молния, загрохотал гром. Но Тура даже бровью не повел.

Решил Хурт напустил на брата рой пчел. Но и это не помогло.

– Эх, ничего вы не умеете! Разве так нужно будить великого Туру? – воскликнули Тырпул и Выльах.

Позвали они Вут и Шыв. Разложили костры, стали печь хлебы, варить мясо. Вкусный запах поплыл по небу. Чуть шевельнулся во сне Тура, но потом завалился на другой бок и захрапел громче прежнего.

Поняли братья, что им не разбудить Туру. Делать нечего, встали по четырем углам неба и подняли его высоко-высоко на своих плечах.

Когда наконец Тура проснулся, он пошел искать братьев. Тут под ним загрохотало небо, из-под ног полетели искры-молнии. Понял Тура, что больше никогда не сможет спуститься на землю, заплакал – пошел дождь.

Якиш и Велюк

чувашский миф

Давным-давно, когда могучий Тура помогал людям добывать пищу, жили на земле два брата. Старший назывался Якишем, а младший Велюком. Якиш был жестокий и коварный. Велюк – добрый, как малое дитя.

Однажды Якиш пошел на охоту, но не убил ни одного зверя. Голодный и злой он пришел к брату.

После того как Велюк угостил Якиша медом, тому захотелось узнать, где находятся пчелы, которые собрали сладкий мед. Велюк повел брата в лес и показал дупла, которые знал.

– Смотри, если вздумаешь добыть мед, не забудь принести первый кусок сотов в жертву Хурту, покровителю пчел! – предупредил Велюк.

Через несколько дней Якиш вздумал взять мед из одного дупла. Отломив кусок сотов, он тотчас начал его есть.

Хурт рассердился и приказал пчелам напасть на Якиша. Кинулись пчелы на вора и умертвили его.

Когда Велюк увидел неподвижное тело брата и лежащих вокруг него пчел, то стал плакать: ему было жаль брата и своих кормилиц.

Проснулся Велюк, поймал теленка и облил его. Теленок отряхнулся, вода светлыми каплями попадала на землю и ушла в нее. Тогда Велюк, следуя повелению Туры, разбросал мертвых пчел и закопал их в землю. Это были первая пашня и первый посев.

Скоро из земли появилась травка, на которой потом выросли колосья. Одни были покрыты точь-в-точь такими жалами, какими пчелы убили Якиша; на других зерна висели так, как висят на дереве пчелиные рои. К тому времени, когда Велюк обычно собирал мед, колосья поспели. Велюк выбил из них зерна, растер между двумя камнями, смешал с водой и стал есть вместо меда.

Так появился хлеб.

Племя Улыпа

чувашский миф

Высоко в горах жил могучий великан Улып. А внизу, в долине, – люди. Они пахали землю, выращивали рожь, пасли на лугах скот.

Аслати, громовержец, призвал Улыпа к себе и сказал:

– Велика твоя сила, да что от нее проку. Отправляйся-ка ты к людям, будь им помощником и защитником.

Спустился Улып с гор. Вековые леса ему по пояс, глубокие река – по колено.

Пришел Улып к людям в долину. Смотрит – живут те в теплых домах, в полях у них колосится высокая рожь, на лугах пасутся тучные стада. Подумал великан: «Если я захочу – все это богатство будет моим».

Позабыл Улып, зачем послал его Аслати в долину, выгнал людей из их же домов, отобрал у них поля, скот и взял себе в жены самую красивую девушку. Люди покинули родные места и ушли далеко на север. Жена родила Улыпу двоих сыновей. Выросли они, как и отец, великанами.

Прошло время, и жена Улыпа умерла. Погоревал Улып, а потом ушел в свои родные горы, искать другую женщину. Ушел и пропал. Ждали, ждали его сыновья, не дождались и отправились на поиски отца.

Поднялись на вершину самой высокой горы и увидели Улыпа. Был он прикован железными цепями к гранитной скале.

Сказал старый Улып сыновьям.

– Аслати покарал меня за то зло, которое я причинил людям. Отныне и навеки прикован я к этой скале. А вы, мои сыновья, отыщите людей и постарайтесь исправить сотворенное мною. Идите на север к верховьям большой реки. Когда вы достигнете места, где она сливается с другой большой рекой, принесите жертвы богам. Вы будете жить среди людей и станете для них помощниками и защитниками.

Простился старый Улып с сыновьями и заплакал. Растопили его слезы горные льды, потекли ручьи в долину. А сыновья Улыпа пошли, как велел им отец, на север к верховьям большой реки.

Придя на место, они принесли жертвы богам. Помня наказ отца, братья стали жить в дружбе с людьми. Они помогали людям вырубать леса под пашню и корчевать пни, очищать от камней поля и сеять рожь.

Племя Улыпа живет на земле до сих пор.

ПИР БОГОВ

мифы финно-угорских народов Башкирии

Бегство богов

марийский миф

Говорят, во времена, когда мир был еще молодым, Юмо, владыка вселенной, как и прочие боги, частенько жил на земле и охотился вместе с людьми. Иногда, в погоне за добычей, он взбирался на самое небо, навечно оставляя на нем сверкающие следы своих лыж и саней.

Но однажды Юмо как-то задумался: «А что если люди потеряют почтение к богам?» Прислушавшись к мыслям своего мудрого владыки, боги постановили навсегда удалиться от земных дел. Девять дней с большим грохотом они поднимались все выше и выше.

Наконец боги достигли места далеко на севере под Полярной звездой, вокруг которой паслись стада небесных животных: лосей, коней, быков. Лебеди, бекасы, голуби, выпустив лапы, садились на неподвижную звезду, чтобы отдохнуть под ветвями исполинских дубов, берез и рябин. Богам так понравилось это место, что они решили здесь поселиться.

Разросся род небожителей. Стали боги спорить друг с другом, мериться силами.

Однажды богиня огня Тул, выпив браги на пиру, раздула настоящий пожар. Высоко, до самых звезд поднялось ревущее пламя. Попрятались боги кто куда: никому не хотелось, чтобы Тул дотянулась до него своим тонким острым языком. Только одна Мардеж – богиня ветра – не испугалась. Привязав к рукам широкие крылья, полетела она к самому зениту солнца, где жила ее сестра Пэлгом.

Войдя в жилище Пэлгом, Мардеж увидела восседающую на серебряном троне богиню. Стеной ее дома служил шерстяной полог с отверстиями, из которых виднелись звезды и луна. Сама Ужара, утренняя заря, прислуживала Пэлгом.

Узнав о проделках Тул, богиня неба велела сестре возвращаться обратно, а потом произнесла слова заклинания:

– Тихие облака, мои сыны, придите в движение! Теплый дождь, разразись и окропи землю, напои растущие в ней корни, наполни листья, обнови воздух!

Потемнело ясное небо. Со всех сторон надвинулись черные тучи, и разразилась невиданная доселе гроза.

Обрадовалась Мардеж, увидев среди всполохов огней своего возлюбленного – рыжебородого бога молнии Волгенче. Тотчас пустилась с ним в пляс…

В разразившейся буре утихло пламя, поднятое Тул. Но Мардеж и Волгенче никак не могли успокоиться. Они подняли такой шум, что не стало никакого покоя Юмо.

Рассердился небесный владыка и велел неугомонным братьям и сестрам отправляться на землю.

Между тем стали люди молить Юмо вернуться к ним. Но в ответ услышали только грозное рокотание грома. Далек и недоступен для суетливых дел стал верховный бог.

Вот с тех пор, если небо очищается от туч, говорят, лицо Юмо прояснилось. Если человек взошел на гору, посмотрел вдаль – край синего плаща Юмо увидел, закинул голову – взглядом в дно котла Юмо уперся.

Дочь Юмо

марийский миф

Много было у Юмо дочерей, белых лебедушек. Но самой красивой была старшая Удэр. С утра до позднего вечера, пока сестры резвились среди облаков, она занималась отцовским хозяйством: пасла стадо, носила воду, пекла хлеб, варила пиво. Даже ночами Удэр не знала покоя – вышивала при свете звезд.

Как только Кеце – богиня солнца – вытягивала свои золотые ноги, Юмо сажал дочь вместе со стадом на качели, а потом опускал до самой земли. Вечером, когда животные наедались, девушка кричала отцу:

– Отец, бросай качели! Пора скотину в хлев загонять!

Однажды Удэр решила не дожидаться отцовской помощи и попросила Ужару – богиню зари – спустить ее на землю.

Очутившись внизу, в березовой роще у родника, она встретила Мёра, сына самой земли – Мланд, который вышел из лесной земляники. Мёр и небесная пастушка полюбили друг друга. Удэр знала, что ей не дождаться благословения от отца и поэтому уговорила юношу умыкнуть ее тайно.

С друзьями на лошадях Мёр увез невесту. На макушке холма они воткнули высокую жердь, на который повесили девичий платок, чтобы Юмо подумал, будто его дочь умерла.

Юмо впал в такое горе, что на земле наступил неурожай. Кеце не решалась показываться из-за туч.

Серая кукушка, пролетая над могилой Удэр, решила немного отдохнуть на макушке жерди. Рассвирепел Юмо, метнул в нее молнией. Не успела кукушка крыльями взмахнуть, как замерла, одеревенела.

Но горе Юмо вскоре притупилось. Вновь наступили времена изобилия. Только Йон каждую ночь тихо крался по небу и смотрел вниз, чтобы узнать, где живет Удэр. Не верил он в смерть племянницы.

Настал день и, вслед за стадом, возвратились на небо счастливые супруги. Пришли, упали перед Юмо на колени. Дрогнуло сердце доброго бога.

Все радовались, кружась в танцах под стук барабанов и вой волынок. Только один Йон ходил чернее тучи. Напившись на пиру допьяна, он затеял ссору с нежеланным зятем. Вызвав его под надуманным предлогом за ворота, Йон сбросил Мёра с неба. Из разбившегося тела юноши выросли священные деревья: дубы и березы.

Юмо жестоко отомстил брату за убийство зятя. Он низверг Йона на землю, приковав навечно к скале.

Рождение мира

Марийский миф

Вначале не было ничего, кроме черного неба. Но вот из созвездия Гнезда появилась серая утка.

Долго летела она в поисках места, где можно было бы свить гнездо. Наконец увидела растущий на вершине высокой горы могучий дуб, села и тут же, между ветвей, снесла два яйца. Из яиц в образе селезней вылупились братья-боги: старший Юмо и младший Йон.

Селезни стали по очереди нырять на дно первобытного океана, доставая оттуда ил: так была создана Мланд – земля.

После этого Юмо, приняв человеческий вид, стал бить огромным молотом по небесному камню, высекая яркие искры. Искры, падая, превращались в других богов. Со временем каждая богиня обзавелась супругом и детьми. Из более мелких искр возникли многочисленные духи. Впрочем, кое-кто утверждает, что прочие боги вылупились из того же яйца, что и Юмо.

Юмо был высоким, стройным мужчиной с черной как смоль бородой. Лицо его выражало грозный нрав, но внимательные, синие, будто небо в ясный летний день, глаза светились добротой. Совсем не похож был Йон на своего брата: худой, чернявый, с бегающим, завистливым взглядом.

Самой красивой среди богинь была Мланд – богиня земли. Ее черные брови напоминали веточки деревьев, глаза – гладь озер, волосы – волнующиеся на ветру травы.

Увидел Юмо, как хороша Мланд, и взял ее в супруги. От этого брака у Юмо родилось множество сыновей-великанов и дочерей-белых лебедушек. На вершине дуба Юмо возвел свое жилище, окружил его железной оградой с девятью воротами.

Спустившись на землю, Юмо принялся творить животных и людей. Йон же ничего не мог придумать, только мешал брату. Сотворил Юмо привольные равнины, быстрые реки. А Йон – горы, овраги и вязкие болота. Юмо создал день и солнечный свет, а Йон – ночь и тень.

Стало Йону завидно и решил он завладеть чудесным молотом. Дождался, когда Юмо уснет, схватил молот и давай бежать. Проснулся Юмо, увидел пропажу и, вскочив на белого коня, погнался за братом. Обернулся Йон – задрожал, как осиновый лист. Юмо вытащил боевой лук и, стремясь поразить похитителя, принялся выпускать в него молнии-стрелы. Йон, испугавшись наказания, бросил молот и укрылся в болоте.

Водэж и богиня воды

марийский миф

Некоторые говорят, что Мланд возникла сама собой. Прежде она лежала под Вюд – богиней воды. Потом вода отделилась, и на обсохшей земле поднялась Кожла – еловый лес. В лесу появились великаны – нары, а за ними, наконец, человеческий род…

Первым среди великанов родился Водэж. Его матерью была сама Мланд. Когда Юмо взял богиню землю в супруги, Водэж стал приемным сыном небесного владыки. Водэж не был красив и походил на Лося. Такой же высокий, горбоносый, с темной гривой на темени.

Долго ходил Водэж в одиночестве по поросшей темными елями земле. И вот однажды, сидя на берегу реки, он сплел сеть и закинул ее в воду. В то же мгновенье забурлила вода. Когда Водэж вытянул сеть на берег, он увидел бьющуюся в ней женщину с ярко-зелеными, словно водяные растения, волосами. Это была Вюд – богиня воды.

– Отпусти меня назад, к рыбам! Чтобы я как прежде перебирала разноцветные раковины на речном дне под присмотром моих сыновей, Большой Силы и Черной Воды, а осенью – смешивала воду с медом, чтобы она делалась вкусной и прозрачной! – принялась умолять Вюд великана.

Задумался Водэж, а потом обвел рукой поросшие густым лесом красные склоны:

– Я сделаю, как ты просишь, если ты дашь мне силу сделать землю веселой и приветливой.

Вот стали великан и богиня воды жить вместе. Вскоре у них родились дети: Пу водэж – Покровительствующий деревьям и Пушенге шочэн – Рождающая деревья. Свои имена они получили от того, что, бродя по земле, сажали семена деревьев и кустарников.

Прошло еще какое-то время и Вюд, наконец, исполнила свое обещание – поднялись на горах красноствольные сосны, на песках колючий можжевельник, в низинах душистая черемуха, по берегам рек раскидистые дубы и клены.

О том, как появились некоторые мелкие боги и духи

марийский миф

Однажды, когда Пу водэж и Пушенге шочэн сидели на желтой кочке и слушали пение птиц, их сердца потянулись навстречу друг другу. От их животворящей любви появилось множество мелких божеств и духов. Вот только имена некоторых из них: Люс юмо – бог хвои, Ур юмо – бог белок, Тегу юмо – бог гусей, Яхтер водэж – дух сосняка.

Шумно, весело стало на прежде скучной земле.

О том, как Вюд покинула Водэжа

марийский миф

Тем временем, живя с Водэжем, богиня вод – Вюд – мечтала вернуться на речное дно к своим сыновьям Большой Силе и Черной Воде. Наконец, улучив время, богиня обернулась свирепым потоком и потекла прямо по верхушкам деревьев.

Водэж бросился к матери-земле, просить, чтобы она задержала Вюд на земле. А Мланд ответила ему:

– Пусть Вюд возвращается к своему мужу Йомшоэнеру. Но, утешься, сын мой. Вскоре от тебя у нее родится дочь. Пройдут многие века, и она станет женой прославленного героя.

Кожла – владычица леса

марийский миф

Как-то Пу водэж решил прогуляться по лесу. Он надел на голову шляпу, взял лук и топорик. Поглядела на него Пушенге шочэн и воткнула мужу в шляпу перья совы и филина. Удивился Пу водэж: «Чего это она так меня наряжает?» А жена повесила ему на плечо берестяной короб.

– Вот тебе черемуховая лепешка и кусок соли. Встретишь Кожлу, владычицу леса, кланяйся, передай ей это угощение.

Вот пошел Пу водэж по лесу, но не встретил ни зверя, ни птицы. Тогда он решил заглянуть в темный ельник. Блуждая по нему, Пу водэж вышел на лесную поляну. Посреди нее он увидел обрубленное дерево, а на нем бревенчатый дом. Два окна напоминали два глаза, верхушки крыши – ушки с хохолком. Позади дома был хвост, только не из перьев, а из обструганных жердей.

Пу водэж подошел к дому и остановился, не зная как в него попасть без лестницы.

– Эй, кто-нибудь есть? – закричал он.

Вдруг в лесу заухал филин: «У-ху-ху-ху! А вслед ему сова: «Тюить-тюить-тюить!» Из дома выскочила крючконосая великанша с огромными, как бревна, ногами. Ее груди свисали до пояса. Одна часть волос была бела как снег, другая черна как уголь. Правый глаз Кожлы горел огнем, левый был темнее ночи. Голову великанши венчала шапочка из перьев филина.

– Кто кричит в моих тихих владениях?

Испугался Пу водэж.

– Прости, лесная владычица. Я вышел погулять в лес и заблудился.

Усмехнулась Кожла.

– Хотела бы я тебя на ель повесить, но увидела на шляпе перья совы и филина. Значит, мы одного рода.

Пу водэж вспомнил про подарки, поклонился богине.

– Моя жена велела тебе предать угощение: черемуховую лепешку и кусок соли.

– Что ж, заходи в дом, – сказала Кожла и, повернув его к гостю, отпустила две жерди до земли. – По хвосту поднимайся.

Пу водэж вошел в дом, разложил угощение.

– Спасибо, родичи, что не забываете старуху. Теперь ты садись к столу.

Из печи Кожла вынула тушеное, приправленное душистыми травами, мясо.

Пу водэж поел, поблагодарил богиню и стал собираться домой. Кожла спросила его:

– Что жене в подарок возьмешь?

Удивился Пу водэж такому вопросу, пожал плечами.

– Что по пути встречу – то и возьму.

Ничего не сказав, Кожла вышла на поляну, засвистела совой, заухала филином. Тотчас поляна перед домом наполнилась зверями и птицами. Спросила их Кожла:

– Как вы лес бережете?

Вышел вперед медведь.

– Вот этот заяц кору грызет. Деревья сохнут, лес гибнет.

– Подать его сюда! – закричала Кожла.

Взяла зайца за уши и сунула в короб Пу водэжу.

– Не бережешь лес – здесь тебе не место!

– Лиса птичьи гнезда разоряет, – пожаловался медведь. – Птиц стало меньше, гусеницы развелись, лист едят, лес губят.

И лиса очутилась в коробе Пу водэжа. Медведь продолжил:

– Тетерев тетерок клюет. Тетерки птенцов не выводят. Некому теперь костянику есть. А без красных костяничных сережек лес не красив.

Отдали и тетерева. Распустила Кожла зверей и птиц и Пу водэжу сказала на прощание:

– В лес приходи, когда захочешь, но и меня не забывай.

Пу водэж и Лум йудэр

марийский миф

Тепло было, приятно на земле. Но как-то, гуляя по лесу, Пу водэж увидел глубокую яму, в которой что-то сверкало. Взглянув вниз, Пу водэж увидел красивую девушку. Это была Лум йудэр – дочь богини снега. Раскрывая немой, как у рыбы, рот, она звала к себе.

Завороженный белым, словно водяные лилии, лицом Лум йудэр, он спустился на дно ямы. В тот же миг им овладел волшебный сон.

Прошел день, другой. Не дождавшись мужа, Пушенге шочэн отправилась на его поиски. Не кому стало сажать новые деревья. Зато привольно, как никогда, стало Тул – богине огня. Жарким дымным ветром она проносилась над землей, оставляя за собой черные горельники.

Наконец Пушенге шочэн набрела на яму, в которой спал ее муж. Подобрав с земли горящую головешку, она бросила ее на Лум йудэр. Страшно, как кошка, зашипела дочь богини снега и вмиг растаяла. Открыл глаза Пу водэж и увидел, что лежит один на сырой земле, а сверху на него жена смотрит…

Снова стали расти на земле молодые зеленые деревца: липы в долинах, орешник по склонам холмов.

Нишке и Ангепатяй

мордовский миф

Когда-то не было нечего, кроме пустоты. Но вот появилась великая птица Ине Нармонь. Ине Нармонь снесла пять яиц. Из желтка самого первого яйца возникла земля, из пестрой скорлупы – небо и звезды.

Из трех яиц вылупились Нишке – владыка неба, Норов – богиня полей и Варма – богиня ветра.

Сотворив землю, Нишке заснул под дубом на тридцать лет. За это время дерево так выросло, что его корни достигли подземных вод. Крона дуба загородила солнце, а место, рядом с которым спал Нишке, стало рекой Рав – Волгой.

Не смог Нишке спать дальше на сырой земле. Он перебрался на дуб, где проспал еще тридцать лет, пока у него не заболел сустав правой ноги. Расправив ногу, Нишке нечаянно задел последнее из яиц, которое снесла Ине Нармонь. Скорлупа яйца треснула и из него возникла Ангепатяй – богиня плодородия.

Нишке и Ангепатяй вступили в брак, породив трех богинь: Тол – богиня огня, Ведь – богиня воды и Вирку – богиню леса.

Рассказывают, что Ангепатяй обитает в своем небесном доме. Скрытый за тучами, он полон семенами растений, зародышами домашних и диких животных. Летающая в ясные осенние дни паутина считается пряжей Ангепатяй. Ведь богиня стрижет овец и из их шерсти прядет одежды богам. Для своего мужа Нишке Ангепатяй сшила необыкновенной красоты плащ: он был синий как небо, а его подол напоминал разноцветную радугу.

Когда Нишке ходил по земле, он увидел пень, напоминающий человека. Нишке попросил у пня воды, но тот ответил, что не может дать небесному владыке напиться, ведь он не умеет ходить, и у него нет рук. Тогда Нишке велел ему встать. Тут пень зашевелился, у него выросли руки и ноги, протер глаза – и те стали видеть. Так появились люди.

Громовержец Пургине

мордовский миф

У Ангепатяй был сын Пургине, который родился хромым на правую ногу. Когда Пургине ходил по небу, он всякий раз спотыкался о тучи. От этого возникал сильный гром.

Ангепатяй пожаловалась на неуклюжего сына Нишке, и тот сбросил Пургине на землю. Как молния упал Пургине в реку Рав и так остался на земле.

Здесь ему приглянулась земная девушка Васальга. Пургине приехал к ней свататься. Родители, недолго думая, отдали девушку за незнакомца, глаза которого горели как огонь.

Веселясь на свадьбе, Пургине принялся плясать прямо по чашкам, скакать по лавкам и столу. Его крики все более напоминали гром. Наконец он сверкнул глазами так, что вспыхнула молния, и молодые исчезли.

С тех пор, как начинается гроза, люди говорят, что Пургине «играет», то есть вступает в брачную связь со своей женой. Если громовержец слишком расходится, люди выходят на улицу и напоминают ему о родстве, прося греметь потише.

Пир богов

мордовский миф

Кроме сына Пургине, у Нишке было две дочери – Кастарго и Вецорго. Красавицу Кастарго считали покровительницей девушек, особенно тех, кто умер до замужества.

Однажды Нишке созвал всех богов под яблоней, устроив роскошный пир по случаю дня рождения своих дочерей. Не пришла только одна Норов – богиня полей.

Велел Нишке своему сыну Пургине пойти найти Норов. Долго ходил громовержец. За это время все кушанья остыли. Наконец Пургине ни с чем возвратился назад.

– Не нашел я, отец, Норов.

Тогда сказал Нишке Варме – богине ветров.

– Отвори бочки, в которых сидят твои сыновья-вихри. Пусть они осмотрят все уголки земли.

Отворила Варма бочки. Со свистом вырвались наружу вихри.

Ждал их, ждал Нишке. Наконец, уже под вечер, вернулись вихри обратно и сказали:

– Все края облетели. Нет нигде Норов.

Рассердился Нишке, но тут выступила вперед красавица Кастарго.

– Я пойду, поищу Норов.

Через какое-то время она вернулась и сказала:

– Отец, нашла я Норов в поле. Устала она после трудового дня. Теперь лежит на меже, отдыхает. А вам, боги, велела передать, чтобы вы помогали людям, а не проводили время в пирах и веселье.

Инмар и Луд

удмуртский миф

Это было так давно, что даже никто не помнит – когда. Не было ни земли, ни людей на всем свете: только небо, вода и солнце. На небе жили владыка мира Инмар со своей супругой Инмум и их младший брат Луд.

Небо было чистое-чистое, как снег, белое-белое, как береза. Оно висело так близко к воде, что Инмум, не спускаясь, черпала воду золотым ковшом с длинной ручкой и поливала облака, чтоб они не высыхали от солнца.

Однажды Инмару и Инмум нужно было отлучиться по делу. Стали они просить Луда посмотреть за облаками, но тот потребовал в награду золотой ковш. Рассердился Инмар и, чтобы проучить брата, из облаков, воды и солнечных лучей создал себе двух помощников: Квазя и Килдисина.

Взгрустнулось Инмару и решил он вместе с Лудом достать со дна земли. Вынырнув, братья приступили к творению. Инмар положил землю на ладонь, разровнял, дождался, когда она подсохнет. Упав на воду, согретая солнцем и дыханием Инмара, земля стала разбухать и разрастаться.

Хотя и далеко видно было, земля получилась гладкая-гладкая, ни гор, ни холмов, ни оврагов, ни болот.

Увидел Луд, что Инмар без него управился. Рассердился и давай разбрасывать землю в разные стороны. Так образовались горы, болота, кочки да овраги.

Килдисин

удмуртский миф

Своими просьбами люди так часто досаждали Инмару, что у того разболелась голова.

– Что мне делать? Измучили меня смертные своими просьбами! – пожаловался он Квазю. – Отправляйся к людям, научи их сеять и пахать.

– Нет, у меня и без того работы много, – ответил Квазь. – Кто же будет пригонять тучи и водить быка-радугу на водопой?

Подумал Инмар и согласился, отправил к людям Килдисина.

Вот научил Килдисин смертных пахать и сеять. Говорят, когда он высокий, одетый в белые одежды, ходил по межам, колосья тотчас наливались золотом и склонялись до черной земли.

Но недолго продолжались времена изобилия. Обман и лесть, хитрость и жадность воцарились в мире. Стали люди насмехаться над своим покровителем. Опечалился Килдисин и, поклявшись никогда больше не иметь дела с человеческим родом, покинул землю.

Прошло много лет. Наступили голод, нужда и болезни. Спохватились люди, вспомнили о Килдисине. Да только как вернуть его?

И вот, по совету мудрого старца, люди пошли к высокой, высохшей березе, которая росла недалеко от того места, где небо сходится с землей. Расположились у ее корней и стали приносить обильные жертвы. Вдруг раздался сильный гром, и до молящихся донесся голос Килдисина.

– Что вам от меня нужно?!

– Вернись к нам на землю! – закричали люди. – Ходи как прежде по межам, чтобы колосья наливались золотом и склонялись до черной земли!

– Я не могу нарушить свой обед, – ответил Килдисин.

– Тогда появись хоть на короткое время.

Еще сильнее загремел гром.

– За то время, пока я оставался на небе, я стал слишком страшен. Если я покажусь вам, то вы умрете от одного моего вида.

Испугались люди, но тут взял слово мудрый старец.

– Я слышал от своего деда, а тот от своего, что когда-то ты мог принять образ любого животного или птицы.

Расхохотался Килдисин, мол, будь по-вашему. Не успели люди опомниться, как увидели на вершине березы красную белку.

Вскинули охотники луки, чтобы подстрелить Килдисина и, таким образом, заставить его остаться на земле. Полетели стрелы, и белка кубарем покатилась на землю. Обрадовались охотники, подбежали к добыче – смотрят, а это только беличья шкурка. Тут какой-то юноша заметил вспорхнувшего с ветки березы рябчика. Снова запели стрелы, и сраженный рябчик, роняя перья, упал в протекавшую поблизости речку. Юноша бросился за птицей и уже вытащил ее из воды, как вдруг Килдисин обернулся окунем и, оставив в руках рыболова несколько чешуек, ушел на дно.

С тех пор из рода в род передается священная реликвия – деревянный короб, в котором хранятся три предмета: беличья шкурка, перо рябчика и рыбьи чешуйки – память о последнем пребывании Килдисина на земле.

Где же теперь сам Килдисин? Одни говорят, что он снова укрылся на небе, другие утверждают, что спрятался глубоко под землей. Впрочем, не все ли равно, если в нашем мире до сих пор царят обман и лесть, хитрость и жадность.

Как был сотворен мир

эстонское предание

Синекрылая птичка летела в поисках места для гнезда и нашла три куста – синий, красный и золотой. В золотом кусте из трех яиц она высидела четыре яйца, из которых появились люди, камни, великаны, солнце, луна и бог Укко.

Тылль

эстонский героический эпос

Тылль жил на острове в селении Тыллусте со своей женой – великаншей Пирет и занимался тем, что очищал землю от камней и ловил рыбу. Он часто навещал своего брата, великана Лейгера.

Тылль был такой большой, что мог ходить пешком по дну моря, а его посох, сделанный из ствола ели, был длиной в пять саженей. Нрав у Тылля был горячий, но душа добрая, и он всегда приходил на помощь людям и защищал их.

Однажды, когда он переправлялся по воде на соседний остров, чтобы добыть капусты для похлебки, разыгралась буря. Тут Тылль увидел лодку с рыбаками, которую несло в открытое море. Он поднял лодку себе на плечи и отнес на берег.

Однако был у Тылля главный враг – Нечистый. Однажды, когда великан отлучился, Нечистый разрушил его дом. Пирет, увидев это, умерла. В конце концов, Тылль расправился со зловредным великаном, сбросив его со скалы в море.

Говорят, что когда на остров напали рыцари-захватчики, Тылль вышел на битву с ними, но врагов было слишком много, и их предводитель сумел отрубить великану голову.

Поддев голову на свой меч, Тылль пошел умирать, но перед смертью пообещал встать из могилы и помочь людям, если враги опять пойдут на них войной, – пусть только позовут его.

Калевипоэг

эстонский героический эпос

На берегу глубоководного озера Пейпус жил в своем замке, будто орел в гнезде, мудрый вождь, великий Калев. Была у него жена, прекрасная Линда, подобная орлице, и двое орлят-сыновей. А вскоре должен был появиться и третий.

Но внезапно занемог великий Калев, почуял, что близка его смерть, что пришла ему пора покинуть светлую землю и отправиться в мрачное жилище Манны.

Он призвал к себе жену и детей и сказал:

– Я умираю. Сыновья мои! Выслушайте отцовский завет и передайте своему младшему брату, которого я – увы! – не увижу. До тех пор пока вы, все трое, не войдете в возраст, пусть правит страной ваша мать, Линда. А потом бросьте между собою жребий – пусть Небесный Дед, бог Укко, укажет того, кто будет владеть нашей древней землей, беречь ее и защищать от врагов. Остальные же двое без ссор и без споров пусть навсегда уйдут на чужбину. Ибо земля наших предков должна оставаться вовеки цельной и неделимой.

Так сказал великий Калев – и умер.

В положенное время родила прекрасная Линда третьего сына Калевипоэга. Когда ему исполнилось три дня, он разломал колыбель и встал на ноги, на третьем месяце превзошел ростом и силой обоих братьев, а когда стал подростком, все поняли, что не бывало еще на земле подобного витязя.

Однажды сыновья Калева пошли все трое в лес на охоту, а их мать Линда осталась дома одна.

Вдруг налетел с севера ледяной ветер, принес на своих крыльях из холодной страны Суоми злого кудесника Туслара. Сказал Туслар прекрасной Линде:

– О вдова Калева! Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Ответила Линда:

– Никогда не будет у меня мужа, кроме Калева!

Потемнел Туслар лицом, повеяло от него лютой стужей, сгустились над его головой черные тучи. Окутал он Линду холодным туманом, подхватил на руки и умчался на крыльях северного ветра.

Вернулись домой сыновья великого Калева. Смотрят – распахнуты настежь ворота и двери, не горит в очаге огонь и в доме пусто. Встревожились братья, стали кликать мать, но не отозвалась Линда.

Тут откуда ни возьмись прилетела серая кукушка, села на воротный столб и промолвила:

– Не зовите попусту прекрасную Линду. Ее похитил злой Туслар, унес в холодную страну Суоми.

Заплакали двое старших братьев и сказали:

– Не добраться нам до страны Суоми, не спасти нашу мать от злого кудесника.

А Калевипоэг воскликнул:

– Вы оставайтесь дома, я же немедля отправлюсь в путь. Ведь без родимой матушки и очаг не греет, и хлеб не сытен, и мед не сладок!

Вышел юный витязь на берег моря, с высокого утеса прыгнул в пенные волны и поплыл к далекой земле Суоми.

Вот показался каменистый неприветливый берег. Выбрался Калевипоэг на серые камни. В небе гасли последние звезды, из морских глубин поднималось багряное солнце. Пошел Калевипоэг по стране Суоми. Идет дремучим лесом, где сплелись ветвями вековые сосны, пробирается через топкие болота, где среди зеленого мха алеет брусника – лакомство медведя. Взобрался витязь на вершину скалы, поднялся до самого неба, раздвинул руками облака. Видна сверху вся страна Суоми.

Окинул Калевипоэг ее взглядом от края до края и увидел, что на лесной полянке, на берегу бурливого потока стоит бревенчатый дом и над его крышей вьется дым. Понял витязь, что это и есть жилище злого Туслара.

Спустился Калевипоэг со скалы и пошел на дым. По пути выдернул из земли могучий дуб, обломал ветви, сделал себе тяжелую дубину.

Вот подошел Калевипоэг к сосновым воротам, ударил в ворота дубиной. Содрогнулись леса и горы, гул пронесся до самого неба, рухнули сосновые ворота.

Выскочил злой Туслар из дома, увидал посреди двора витязя с дубиной. Схватился кудесник за свою колдовскую суму, вытащил оттуда горсть лебединых перьев, подбросил в воздух. Закружились белые перья, словно метель, скрыли кудесника снежной пеленой.

Растерялся Калевипоэг, потеряв из виду врага. Тут из белого марева вылетели воины на белых конях и ринулись на витязя. Замахал Калевипоэг своей дубиной. Стали воины падать один за другим и исчезать, будто снег на солнце. И вот – стоят посреди широкого двора друг против друга Калевипоэг и злой кудесник Туслар.

Завел Туслар льстивую речь:

– О могучий воин! Нету равного тебе на всем свете. А я стар и слаб, так неужто ты лишишь меня жизни?

Отвечает ему Калевипоэг:

– Я пощажу тебя, если ты отпустишь нашу милую матушку, прекрасную орлицу Линду.

Опустил голову злой кудесник и мрачно сказал:

– Не в моих силах вернуть вам Линду. Когда я нес ее через море, она взмолилась Небесному Деду, богу Укко: «О грозный, сильный Укко, помоги мне избегнуть плена».

Услыхал ее грозный Укко. Выскользнула Линда из моих рук, упала в море и обратилась в гранитную скалу.

В горести воскликнул Калевипоэг:

– О злодей! Из-за тебя погибла наша милая матушка! Так получи же по заслугам!

И он обрушил свою дубину на голову Туслара. Вздрогнула земля, разверзлась черная бездна и поглотила злого кудесника.

А Калевипоэг повернулся и пошел к морю, чтобы вернуться домой. Вдруг слышит – стучат кузнечные молоты. Видит – стоит под горкой черная кузница. Подумал витязь: «Нынче дубина сослужила мне хорошую службу, но все же неплохо бы обзавестись мечом». И, пригнувшись, вошел в низкую дверь кузницы.

Работал в кузнице старый кузнец-чародей, помогали ему два молодых сына. Говорит витязь кузнецу:

– Выкуй для меня добрый меч. Чтобы длиной он был мне по росту, весом – по силе.

Усмехнулся кузнец, принялся за работу. Выковал хороший клинок. Взял его Калевипоэг, ударил по наковальне – разлетелся клинок на мелкие осколки. Выковал кузнец другой клинок – лучше первого.

Ударил им витязь по наковальне, и меч разлетелся, будто стеклянный.

Тогда кузнец говорит:

– Вижу, что ты – настоящий витязь, таких, каких немного на свете. Есть у меня меч, который ковал я долгие годы. Это господин всех мечей, гроза всех клинков. Я отдам его тебе.

Велел кузнец сыновьям достать из сундука чудесный клинок.

Взмахнул им витязь – засвистел ураганный ветер. Ударил по наковальне – грянул раскат грома. Раскололась надвое железная наковальня, а клинок как был, так и есть – не погнулся, не затупился.

– Добрый меч! – сказал Калевипоэг. Поблагодарил кузнеца и пустился в обратный путь.

Вернулся Калевипоэг к своим старшим братьям. Втроем оплакали они свою мать.

Сказал старший брат:

– Пришло время решить, кто из нас станет править родной землей. Исполним же отцовский завет, бросим жребий.

Вышли они все трое на берег седого озера Пейпус, встали в ряд у кромки воды, взяли по тяжелому камню и стали метать – кто дальше.

Птицей полетел камень старшего брата, упал посреди озера, скрылся под водой. Камень среднего брата просвистел как ветер, упал у дальнего берега, наполовину ушел в воду. А камень Калевипоэга взвился выше облаков, затмил ясное солнце, перелетел через озеро и упал на землю.

Поклонились старшие братья младшему и сказали:

– Тебе по воле Небесного Деда Укко суждено владеть отцовской землей, а нам – жить на чужбине.

Обняли они младшего брата, и пошли печальным путем по песчаному побережью прочь от родной земли. Калевипоэг долго смотрел им вслед, а когда их не стало видно, повернулся и зашагал к дому, в котором отныне был единственным хозяином.

Прошла ночь, наступило утро. Запряг Калевипоэг коня в соху и отправился на пашню. Пашет витязь широкие равнины, распахивает горные склоны, выворачивает тяжелые камни, перемешивает пески и глины. Пашет от рассвета до заката, день, неделю и месяц.

Вот закончил он пахоту и стал засевать пашню семенами. Проросли семена – выросли березняки на равнинах, ельники на побережье, дубравы на взгорках. Заалели среди зеленых мхов сладкие ягоды, зацвели на лугах цветы и травы, стала зреть на полях густая рожь.

Пришло изобилие на землю, и весь народ благословил ее правителя – могучего Калевипоэга.

Решил Калевипоэг построить на берегу озера Пейпус город, возвести на высоком холме мощную крепость, чтобы стала она надежной защитой на тот случай, если вздумают напасть на родную землю злые враги.

Без устали трудился Калевипоэг: выворачивал из земли покрытые мхом утесы, таскал на вершину холма огромные камни, вытесывал из могучих сосновых стволов толстые доски.

Кроме людей, с давних времен жили на земле злобные великаны – ванапаганы. Прятались они в глубоких озерах и в темных пещерах, а на свет выходили только для того, чтобы как-нибудь навредить людям.

Невзлюбили ванапаганы Калевипоэга и однажды, когда он, как обычно работал на вершине холма, набросились на него большою толпой и хотели убить. Схватил Калевипоэг тяжелую доску, стал ею отбиваться. Взмахнул раз, другой – сломалась доска пополам. Взял другую доску – но не прошло и минуты, как остался у него в руках лишь обломок. А ванапаганы наступают. Вдруг подкатился витязю под ноги маленький еж и пропищал:

– Бей не плашмя, а ребром!

Послушался витязь совета – и вмиг разогнал злобных великанов. Никогда больше не трогали они Калевипоэга.

А ежу в благодарность за добрый совет Калевипоэг подарил шубку, всю в иголках – с тех пор не страшны колючему зверьку никакие враги.

Как-то раз шел Калевипоэг через лес. Увидал на дне лощины черную яму. Валит из ямы густой дым, клубится горячий пар. Спустился Калевипоэг в лощину, заглянул в глубокую яму. Видит – горит на дне ямы большой костер, висит над огнем медный котел, бурлит в котле темное варево. А вокруг котла суетятся трое чертей, мешают варево длинными кольями.

– Эй! – окликнул их Калевипоэг. – Что это за похлебку вы варите? Может быть, меня угостите?

Отвечают черти:

– Убирайся-ка ты отсюда, пока цел! Не для тебя эта похлебка, а для владыки подземного царства, для грозного Рогатого Деда. Варим мы для него туши быков и медведей, волчье сало и печень старого лося – тебе такая еда не по зубам!

Обидными показались Калевипоэгу дерзкие слова. Говорит он чертям:

– Невежа ваш хозяин, не объяснил вам, как подобает встречать гостя. Придется мне его проучить.

Спрыгнул в яму и увидел ход, ведущий далеко под землю. Пошел ходом, дошел до подземного царства, владений грозного Рогатого Деда. Преградила путь витязю дубовая дверь, окованная железом, но он ударил по двери кулаком, и она соскочила с петель. За дверью оказалась дорога, мощенная железом. Пошел Калевипоэг дальше.

Смотрит – по сторонам от дороги трудятся на каменистых полях худые, изможденные люди. Говорит им Калевипоэг:

– Привет вам, добрые люди. Я ищу Рогатого Деда. Не знаете ли вы, где его жилище?

Разогнули люди усталые спины и ответили.

– Иди все прямо и прямо – и увидишь его дом. Да только лучше бы тебе туда не ходить: Рогатый Дед убьет тебя или обратит в рабство, и придется тебе, как всем нам, работать на него от зари до зари, не видя белого света, а вместо награды получать удары железной плетью.

Но Калевипоэг не устрашился и пошел дальше. Вот увидел он высокий дом, со стенами из светлого серебра, с крышею из яркого золота. Распахнул витязь серебряную дверь, вошел в сияющий чертог. Рогатого Деда в то время не было дома. Калевипоэг сел на лавку и стал его дожидаться.

Вдруг послышался гром, будто покатились по мосту груженые телеги – это возвращался домой Рогатый Дед. Увидал Рогатый Дед витязя, грозно зарычал:

– Ничтожный мальчишка! Попался ты будто глупый птенец в силки. Эй, слуги! Несите тяжелые цепи, закуйте незваного гостя.

Калевипоэг ответил:

– В вое ветра больше смысла, чем в твоих речах. Давай-ка лучше сразимся в честном бою.

Вышли они на широкий двор, схватились не на жизнь, а на смерть. Ухватил Рогатый Дед витязя за пояс, попытался свалить на землю, но не поддался Калевипоэг. Подкинул он противника вверх на десять сажен – и с размаху бросил оземь. Словно в вязкую тину ушел Рогатый Дед в землю по самую макушку, сомкнулась земля над его головой, и лишь взвилась в том месте струйка дыма.

А Калевипоэг собрал всех рабов Рогатого Дела и сказал им:

– Отныне вы свободны! Возвращайтесь из темного подземелья в светлый солнечный мир.

Долгую жизнь прожил Калевипоэг, мудро и справедливо управляя народом. Многих врагов победил он, защищая свободу и счастье родной земли.

Но однажды Небесный Дед, бог Укко, сказал ему:

– Пришло твое время покинуть светлый мир. Отныне ты будешь стоять на страже у входа в подземное царство, чтобы силы зла не могли вырваться наружу.

Простился Калевипоэг с людьми и сошел в темную бездну. Так с тех пор и охраняет он мир от темных сил.

НЕБЕСНЫЕ КУЗНЕЦЫ

мифы славянских народов Башкирии

Предуведомление

Настоящая публикация посвящена персонажам славянской мифологии.

Память о славянских мифах, несмотря на крещение князем Владимиром киевлян в 988 году, очень долгое время сохранялась в песнях, сказаниях, былинах и сказках украинцев, белорусов и русских. Представители всех трех народов с XVI века проживают на территории Башкирии.

Троян и Род творят землю

Однажды Дивия явилась к своему супругу Роду с распущенными волосами до колен. Ее голову украшал венок из мирта и роз. А сама богиня стояла на золотой колеснице, запряженной двумя голубями и двумя лебедями. В призывно полуоткрытых устах Дивия держала розу, в левой руке круг, на котором были изображены солнце, небо, земля и море, в правой - три золотых яблока. Богиню сопровождали девушки-берегини Доля, Недоля и Судьба.

Род спросил Дивию об изображениях на ее круге.

Мой господин, это то, что сделает мир прекраснее, - ответила богиня. - Разве хорошо, что наши дети живут среди зыбких туч над неспокойными водами Моря-океана? Пусть солнце станет источником света, а небо - вместилищем дождей.

Задумался Род. Слишком смелыми показались ему слова супруги. Но потом он согласился:

Хорошо. Я сотворю все, что изображено на круге. Но обещай мне никогда не заговаривать с Трояном. Он отец зла и будет пытаться тебя соблазнить и испортить сотворенный мир.

Род велел Доле, Недоле и Судьбе распрячь колесницу Дивии. После этого он приказал голубям опуститься на морское дно и принести оттуда мелкий песок и золотой камень Алатарь.

Посеяв песок, Род создал черную землю, студеную воду и зеленую траву. Подув на камень Алатарь, создал светлый Ирий, синее небо, жаркое солнце и ясные звезды.

Чтобы небо лучше держалось, сын Рода - бог-кузнец Сварог - подковал его железными полосами. Богиня Лада украсила землю тенистыми рощами и густыми лесами, полноводными реками и глубокими озерами.

Увидел это Троян и, дождавшись, когда Род отправится на покой, принялся творить мир. Только вместо черной земли у него получилась красная глина, вместо студеной воды болотная жижа, вместо зеленой травы цепкий репейник. Подув на камень Алатарь, Троян создал сумрачную Навь, мглу, холодный месяц и небесную пыль.

Сварог и богиня Сива

Когда-то в битве с Велесом, владыкой Нави, был ранен сам Сварог - небесный кузнец. И вот встретился ему на пути некий благочестивый человек.

Садись на мою спину, я отнесу тебя к лучшим лекарям, - сказал человек Сварогу.

Нет, лучше отнеси меня на гору, к богине плодородия Сиве, - попросил небесный коваль.

Не стал спорить человек. Долго поднимались они вверх, к облакам. Наконец достигли вершины горы, на которой возвышался огромный дворец.

Из этого дворца навстречу гостям вышла молодая женщина в зеленом венке. Ее плечи были украшены золотом и серебром, груди - цветами. В одной руке, у лица, она держала лилию, в другой - золотое яблоко и кисть винограда. Кожа женщины отливала всеми красками утра, а ниспадающие до колен роскошные волосы служили ей одеждой.

Я Сива, утренняя звезда, - сказала человеку богиня. - В благодарность за спасение Сварога, моего небесного брата, я научу тебя пахать землю и разводить скот.

Тут явилось множество слуг. Они подхватили Сварога и унесли во дворец. Потом из него вышел муж богини - Сивее, сын самого Трояна, чернобородый мужчина с караваем, на котором были искусно выпечены изображения плуга и ярма.

Сива показала человеку, для чего нужны плуг и ярмо. А потом дала откусить кусочек от каравая, чтобы он понял, как может быть сладок хлеб.

В благодарность за науку земледелия люди воздвигли храм Сиве. В его центре они поместили изваяние богини.

А что Сивее? С тех пор каждое первое мая люди собираются на вершине горы, где Сивее в облике кукушки предвещает им годы жизни.

Небесные кузнецы

Под самым солнцем раскинулась кузня владыки неба Сварога и его сына Даждьбога. Она была так велика, что ее нельзя было объехать за день. Двенадцать подмастерьев помогали богам поднимать молот и клещи. Тогда еще люди не знали железа. Если кому нужно было сковать плуг, подкову или даже булавку - шли к небесным кузнецам.

Но вот объявился на земле трехголовый змей Тасан, порождение злобных Велеса и Волоты. От его огненного дыхания люди гибли как трава под солнцем.

Побежали люди к Сварогу, прося укрыть их в кузне. Только боги впустили людей и затворили за ними железные двери, раздался рев Тасана.

Эй, кузнецы, верните мне мою добычу!

А ты пролижи в дверях дырку. Мы тебе людей на язык посадим, - ответил Даждьбог.

Пока чудовище лизало железные двери, боги разогрели клещи. Когда Тасан просунул свой язык в образовавшуюся дыру, они схватили его язык раскаленными клещами. Взвыл змей.

Не бейте меня до смерти! Сильнее нас никого в мире нет. Разделим весь свет поровну.

Хорошо, - сказал Сварог. - Но прежде проложим межу, чтобы потом споров не было.

Отец и сын сковали плуг в триста пудов, запрягли в него Тасана и стали от Киева пропахивать борозду глубиной в две сажени с четвертью. Проведя борозду до Черного моря, боги предложили:

Землю мы разделили - теперь давай воду делить.

Вогнали Тасана в Черное море, да там его и утопили.

Борозда Сварога и Даждьбога и теперь кое-где по степи видна: стоит она валом сажени в две высотою. Кругом люди пашут, а борозды не распахивают, оставляют ее на память о своих небесных покровителях.

Молот и клещи

Первые люди жили как звери: не знали огня, бились палицами и камнями. Владыка неба Сварог решил помочь человеческому роду. Он спустился на землю с клещами, чтобы научить людей ковать железо. И вот запылали первые костры. Черным дымом потянуло из врытых в землю приземистых кузниц…

После того как сама богиня Сива научила людей пахать землю и разводить скот, человеческий род окончательно преобразился. Люди перестали ходить в грубых шкурах и облачились в разноцветные ткани. Убогие жилища сменили просторные светлые дома.

После возвращения Сварога на небо царствовал его сын Дажьбог…

Морана-колдунья

Из всех богинь светлого Ирия одна Морана жила в двух мирах - полгода в царстве владыки неба и еще полгода во владениях мрачного Велеса.

Но частенько, когда воцарялась ночь и все ложились спать, Морана садилась за прялку. Горе тому, кто решит потревожить богиню в это время! Из-под рук Мораны выходили белые облака и темные тучи, холодные росы и густая мгла.

Стоило прялке умолкнуть, как прекращалась непогода, и выглядывало ясное солнце.

Морана не требовала от смертных богатых жертв. Довольно было ей того, что разгневавшись она могла наслать на людей морок - ужасные видения. Что же могло рассердить небесную пряху? Не по нраву Моране были те, кто работает в пятницу.

Вот как-то раз одна девушка села прясть в запретный день. Не заметила, как засиделась до полуночи. Вдруг открылась дверь и в дом вошла незнакомая, очень высокая женщина в синем платье.

Прядешь? - спросила она.

Пряду, - ответила девушка, холодея от непонятного страха.

Недобро усмехнувшись, женщина достала из-за пазухи сорок веретен.

Напряди их, пока я буду по другим домам ходить.

С тем и ушла.

Догадалась девушка, что это приходила к ней сама богиня Морана. Но, известно, глаза боятся, а руки делают. Схватив моток ниток, девушка спешно принялась наматывать его на веретена. И только когда намотала все сорок веретен, встала из-за прялки.

Тут вернулась Морана. Поглядев на сделанную работу, она проворчала:

Быстро управилась, иначе бы не прясть тебе больше. Смотри, так бы и с тобой было!

С этими словами схватила Морана веретена и разломала их.

Морана-коровница

Было у Мораны и земное обиталище. Говорят, оно располагалось на вершине холма, и его укрывала шапка из облаков. Даже ветра, Стрибожьи внуки, не могли ее развеять. Каждую пятую ночь Морана прилетала на холм, чтобы наткать водяного полотна. Потом она отправлялась к истоку реки Мутной. На берегу Ильмень-озера, на острове, у нее паслись рыжие быки и черные туры. Простой народ, зная об этом, называл Морану - Коровницей. Говорили, что богиню частенько навещал Велес, принимая образ рыбы или неизвестного чудовища.

Как-то ходил Перун по земле, поигрывая громовой палицей. Вдруг попался ему на глаза загон из толстых ивовых прутьев. А за ним - пасущиеся на заливных лугах рыжие быки, да черные туры.

Во что бы то ни стало захотелось Перуну забрать пару животных к себе на небо. Пусть нагуливают жир на облачных пажитях, вместе с коровами и барашками Летницы!

Задумано - сделано.

Вернувшись, Морана стала пересчитывать своих быков и туров, да не досчиталась двух, самых статных и красивых животных.

Заварив котел с колдовскими травами, она принялась напряженно вглядываться в него как в зеркало, пока не увидела Перуна…

Гневом наполнилось сердце богини. Найдя следы похитителя, она вырезала их вместе с дерном, а затем побросала в огонь со словами:

Как занялись дрова жарким пламенем, так же пусть разгорится сердце Перуна любовной страстью!

Между тем громовержец потерял покой. Ни объятья прекрасной Летницы, ни воинские упражнения с братьями Ладоном и Даждьбогом не могли удержать его в светлом Ирии. Как будто незримая сила тянула Перуна к истоку реки Мутной.

И вот, не в силах больше совладать с желанием, Перун помчался на озерный остров.

Морана как раз запирала загон, когда громовержец явился перед ней. Алчным взглядом он принялся пожирать стройный стран богини.

Коварно поведя круглыми плечами, Морана сказала:

Если хочешь, чтобы я легла с тобой на ложе, принеси мне жернова из Нави. Они хранятся за двенадцатью дверями на Черной мельнице, что стоит за жилищем Велеса и Велы.

Задумался Перун.

Но как же я проберусь к жерновам?

Об этом не беспокойся. Или ты забыл, что мне подвластно колдовство?

И богиня протянула громовержцу пучок мелких красных цветов.

Это разрыв-трава. С помощью ее ты сможешь отворить любые двери!

Не зная о том, что Морана задумала погубить его, Перун отправился в Навь. Он ехал так быстро, что дружина из духов-всадников и черных воронов осталась далеко позади.

Стоило Перуну достигнуть жилища Велеса и Велы, как на ограде зажглись огни черепов.

Откуда-то явились руки, схватили незваного гостя и бросили в глубокий колодец. Но громовержец не растерялся. Обернувшись петухом, он воскликнул:

Клюв, пей воду!

Едва вылетел Перун из колодца, как его поймали руки и бросили в огонь. Однако и здесь громовержец проявил смекалку - залил пламя водой.

Тут со всех сторон послышался конский топот и удары крыл. Дружина духов-всадников и черных воронов накинулась на руки и отогнала прочь.

Когда Перун подошел к Черной мельнице и коснулся дверей, они принялись сами растворяться.

Взял Перун жернова и пошел назад, не слыша, как за ним запираются двери. Дружина из духов-всадников и черных воронов осталась внутри. Рвалась, шумела, дралась; кто зубами, кто клювами и когтями ломил двери.

Постоял, подождал Перун и воротился один к Моране. Пришел, а там, на дворе, Велес хозяйничает. Морана ударила Перуна прутиком и превратила в тура с золотыми рогами и серебряными копытами.

Между тем от Климбы, богини ночных страхов и ужасных пророчеств, услыхала Летница о том, что стряслось с мужем.

Зеленым шумом, силой расцветающих деревьев, трав и цветов, явилась Летница на озерный остров. Тут и дружина Перуна подоспела.

В ярости богиня и духи-всадники разметали крепкие прутья загона. Бросились рыжие быки и черные туры врассыпную по мелководью. А черные вороны за ними устремились.

Решила Морана поймать Летницу. Но богиня от нее то бабочкой ускользнет, то теплым дождем рассеется. Утомившись, Морана согласилась вернуть прежний облик Перуну…

А что с жерновами?

Сказывают, что Сварог и Даждьбог решили отдать их людям. А чтобы можно было муку день и ночь напролет молоть, Даждьбог даже придумал устроить водяную мельницу. Бежит река, крутит колесо, только не ленись зерно подсыпать!

ПОЯС-РАДУГА

мифы балтских народов Башкирии

Диевс

Вначале была безграничная пустота, в которой летали братья Диевс и Велнс. Далеко внизу крутились пылевые вихри.

Диевс велел Велнсу спуститься и принести этот сор. Велнс исполнил приказание брата, но утаил часть земли во рту. Диевс рассеял сор по небосводу и сказал:

Пусть растет и зеленеет. - И внизу образовалась красивая зеленая земля с цветами и деревьями.

Во рту у Велнса стало что-то разрастаться, раздулись его щеки. Вырвались наружу глыбы земли и упали на ровную гладь нового мира. Так появились горы.

Диевс вступил в брак с Дейвой - небом и породил других богов и богинь.

Говорят, что каждый вечер сыновья Диевса, братья-близнецы, отправлялись на берег моря. Там они зажигали два огня, ожидая возвращения Сауле - дочери солнца.

Когда девушка наконец появлялась, сыновья Диевса катали ее по морю на яблоневой лодке, а потом везли домой на убранных зелеными попонами конях.

Перконс

по мотивам латышского фольклора

Самым старшим среди сыновей Диевса и Дейвы считался громовержец Перконс.

Вот что рассказывают о нем. Это был чернобородый мужчина в белых и черных одеждах. Производя страшный грохот, он разъезжал среди туч по каменной дороге. Быстрее ветра летела колесница Перконса, ведь в нее была запряжена четверка красных коней. Спускаясь на землю, Перконс принимал образ старика. В одной руке он держал молот, мечущий стрелы-молнии, в другой рог и козла на веревке.

У Перконса был верный помощник - кузнец Кальвис. Говорят, что он сковал небо и молот для Перконса.

Однажды Перконс посватался к богине зари Аустре. Не по нраву пришелся Велнсу выбор сына Диевса. Стал он всячески вредить Перконсу. То коней его угонит, то украдет чудесный молот. А что Аустра? Недолго оставалась верной жениху: убежала в день свадьбы с Велнсом.

Узнав об измене невесты, Перконс бросился за ней в погоню.

Понял Велнс, что не уйти ему от гнева сына Диевса, спрятал Аустру за облаками, а сам спустился на землю, где превратился в ягненка. Ударил Перконс в ягненка молнией. Загорелась на животном шкура. Тогда Велнс обернулся щукой и попытался уйти от своего преследователя по реке. Но и там настигли его стрелы Перконса.

Ничего не оставалось делать Велнсу, как выбраться на сушу. И вот вырос на берегу раскидистый дуб.

Тогда Перконс одним ударом молнии расщепил его.

Аустра, оставшаяся жить среди облаков, как-то раз увидела на земле юношу. Она влюбилась в него и сошла к нему по своему поясу-радуге. Земля приняла ее как свою дочь, назвав Лаумой, богиней, приносящей счастье.

Вскоре у молодой четы родился ребенок. Лаума трижды в день спускалась на землю, чтобы покормить дитя грудью. Узнав об этом, Перконс схватил ребенка и закинул его на небо, а у Лаумы отрезал груди, изрубил их на мелкие кусочки и разбросал по земле.

С тех пор продолговатые камни, которые находят в поле во время пахоты, называют сосцами Лаумы.

Рассказывают, что после этого решил Перконс взять замуж дочь Солнца, прекрасную Сауле. Чтобы завоевать сердце гордой богини, он попросил Кальвиса сковать своей избраннице пряжку.

Шумной и богатой была свадьба. Только и на этот раз не повезло громовержцу. Изменила ему Сауле с Менесом - сыном луны.

За это Перконс разрубил месяц мечом.

Лачплесис

латышский героический эпос

На обрывистом берегу Даугавы, там, где пенятся, разбиваясь о Кегумские пороги, ее светлые воды, высились некогда бревенчатые стены замка. Жил в том замке благородный куниг Лиелвард.

Однажды на закате причалила к берегу лодка и из нее вышел седобородый старец. На руках он держал младенца. Старец – а это был мудрый вайделот – жрец и предсказатель судьбы, постучался в ворота замка и сказал вышедшему ему навстречу Лиелварду:

– О славный куниг! Этого ребенка я нашел лесу. Его выкормила своим молоком бурая медведица! Посмотри – у него медвежьи уши. Я ждал его появления много лет. В давние времена открыли мне боги, что настанут для нас черные дни. Придут из-за моря воины в рогатых шлемах, чтобы захватить нашу прекрасную землю. Но в тот страшный час встанет на защиту людей человек, вскормленный медведицей.

Прими, славный Лиелвард, нашего спасителя под свой кров, воспитай как своего сына. Я бы оставил его у себя, но уже близок закат моей жизни, и мне не суждено увидеть ни начала грядущих бедствий, ни их счастливого окончания.

Сел вайделот в свою лодку и уплыл вниз по Даугаве, туда, где заходит солнце, а ребенок с медвежьими ушами остался в замке Лиелварда.

Прошло восемнадцать лет. Благородный Лиелвард состарился, а его приемный сын возмужал.

Как-то раз погожим летним днем гуляли они в зеленом лесу неподалеку от замка. Вдруг из чащи выскочил огромный медведь и с ревом бросился на ста­рого кунига. Но юноша заслонил собою отца, схватил разъяренного зверя и голыми руками разорвал пополам.

Сказал тогда старый Лиелвард:

– Вижу – ты уже взрослый. Пришло тебе время покинуть кров, под которым ты вырос, и выйти навстречу своей судьбе. Завтра ты отправишься к моему давнему другу, благородному кунигу Буртниексу. Буртниекс – воин, совершивший много подвигов, и ученый, прочитавший немало книг. Он обучит тебя воинским искусствам, передаст тебе древнюю мудрость, расскажет о прошлом нашей страны, о славных подвигах древних героев, раскроет тайны земли и неба. А имя твое отныне будет: Лачплесис – Победивший медведя.

Простился Лачплесис со своим названым отцом, сел на коня и пустился в путь.

Едет Лачплесис по лесу. Все темнее становится лес, все гуще. А тут и ночь наступила. Завыли в лесу волки, где-то вдали заухал филин, Вдруг видит Лачплесис – светится за деревьями огонек, петляет по земле едва приметная тропка. Поехал он по тропе и выехал к уединенному лесному замку, попросился в замок на ночлег.

В замке жил дряхлый старик Айзкрауклис со своей дочерью. Дочь старика звалась Спидалой, что означает – блистающая. И вправду, блистала Спидала ослепительной красотой, да только красота ее внушала не восхищение, а страх. Словно змеи, вились ее длинные косы, мрачнее грозовой ночи были черные очи.

Хозяева разделили с гостем свой ужин, отвели ему для сна просторный покой с мягкой постелью. Перед тем как лечь спать, Лачплесис выглянул из окна. Луна светила сквозь тучи, и в лунном свете он увидел, как взвились над лесом ведьмы и черти. И вместе с ними летела верхом на дубовой колоде, погоняя ее суковатой клюкой, прекрасная Спидала.

Утром Лачплесис сказал Айзкрауклису:

– Мне нравится в вашем замке. Можно, я погощу здесь подольше?

Старый Айзкрауклис ответил:

– Гости, сколько пожелаешь.

Когда стемнело, Лачплесис потихоньку выбрался из замка и, притаившись в кустах, стал ждать.

В полночь вышла Спидала с распущенными косами и в черной одежде, подошла к дубовой колоде, лежавшей возле стены, трижды ударила ее клюкой и прошептала колдовские слова. Тут же колода подпрыгнула над землей. Спидала вскочила на нее верхом и скрылась в темном небе.

На следующую ночь Лачплесис снова выбрался из замка и спрятался в дупле, которое было в колоде. В полночь, как и в прошлый раз, пришла Спидала, ударила колоду клюкой, прошептав заклинание, и они полетели.

Недолго продолжался полет. Колода опустилась посреди болота, на краю большой черной ямы. Выглянул Лачплесис из дупла, видит – двенадцать ведьм, одна другой краше, прилетели, каждая на своей колоде, а на болоте их уже поджидают мохнатые черти. Стали ведьмы с чертями спускаться в черную яму, а Лачплесис за ними следом.

Посреди ямы горел костер, над огнем висел черный котел, и в нем пузырилось колдовское зелье. Скрюченная старуха ведьма мешала зелье черпаком на длинной ручке.

Лачплесис спрятался в темном углу, где были свалены в кучу неведомые травы, и стал смотреть, что будет дальше.

Постучала старуха черпаком по краю котла и возвестила:

– Дети, время ужинать!

Стали подходить к ней ведьмы и черти со своими плошками, старуха всем наливала варева до краев. Лачплесис разглядел, что плавают там лягушки и змеи. Ведьмы и черти хлебают да похваливают, а Лачплесису впору плюнуть.

Но вот закончился ужин, и все встали в ряд у огня перед большим чурбаном, в который был воткнут острый топор. Взяла старая ведьма топор, размахну­лась и что есть силы, хватила по чурбану. Охнул чурбан, и выскочил из него Ликцепурс – Кривая шапка, глава всех чертей, хозяин преисподней.

Обернулся чурбан золотым троном, а топор – огнедышащим драконом. Уселся Ликцепурс на трон, дракон улегся у его ног. Низко поклонились все хозяину преисподней.

Ликцепурс стукнул своим посохом о землю, и тут же, хлопая крыльями, спустились сверху чудища, неся в когтях человека. Бросили чудища человека перед троном Ликцепурса и улетели.

Несчастный распростерся на земле и прошептал:

– Пощади, господин!

Ликцепурс сказал, усмехаясь:

– Много лет ты был моим верным слугою, почтенный Кангарс. Но срок твоей жизни истек, и сейчас мой дракон пожрет тебя.

Дракон поднял голову, а Кангарс в ужасе закричал:

– О господин! Дай мне хотя бы небольшую отсрочку!

Ликцепурс ответил:

– Будь по-твоему! Я дам тебе отсрочку, если ты поможешь мне покорить людей, обратить их в рабство.

– Как же могу я тебе помочь? – дрожа, спросил Кангарс.

И Ликцепурс ответил:

– Предательством! Скоро явятся с запада мои посланцы, придут из-за моря черные воины в рогатых шлемах. Поклянись, что хитростью заманишь свой народ в их сети, отдашь свою страну им во власть.

Кангарс воскликнул:

– Клянусь!

Черти и ведьмы завопили от радости, закружились в дикой пляске.

Вскоре Ликцепурс сказал:

– Близится утро.

Его золотой трон превратился в колесницу, дракон – в черного коня. Ведьмы и черти закричали:

– Мы проводим тебя, господин! – вскочили на запятки колесницы, прихватив с собой и Кангарса.

Лачплесис остался в яме один.

Подумал Лачплесис: «Ведь я, пожалуй, и сам не поверю, что видел все это наяву, а не во сне. Чтобы не было у меня никаких сомнений, надо бы прихва­тить отсюда какую-нибудь вещь». Он заметил старый, потрепанный свиток и спрятал его за пазуху.

Потом вылез из ямы, отыскал колоду Спидалы, залез в дупло и стал ждать, когда вернутся ведьмы и черти и Спидала полетит домой.

А Спидала меж тем шепталась со старой ведьмой. Старуха ей сказала:

– Нынче пробрался на наше сборище незваный-непрошеный медвежьеухий витязь Лачплесис. Теперь он знает наши тайны и может открыть их людям. Если такое случится – нам придется покинуть эти места. Сейчас Лачплесис сидит внутри твоей колоды. Возьми с собою какую-нибудь из твоих подруг и летите вдвоем вверх по Даугаве, к черному омуту возле Стабрагского утеса. Там перепрыгни на колоду подруги, а свою с заклятием толкни в омут. В черных его водах найдет свою смерть медвежьеухий витязь.

В давние времена Стабрагский утес был безымянным. Жила близ него в одном селении красавица Стабрадзе. Злые люди разлучили ее с возлюблен­ным, и Стабрадзе бросилась с утеса в черный омут. Но по воле грозного Перконса и благодетельной Лаумы красавица не погибла, а стала добрым духом тех мест. Жила Стабрадзе в подводных чертогах, укрывала туманом поля от заморозков, проводила лодки через опасные водовороты, поила усталых путников студеной водой.

А иногда случалось так, что брала Стабрадзе на воспитание маленькую девочку, а когда та становилась взрослой девушкой – вновь отпускала ее к людям. Не было во всей стране невест лучше воспитанниц Стабрадзе.

И вот лунной ночью сидела Стабрадзе с прялкой на своем утесе, пряла из воздуха светлый туман. Вдруг видит – летят по небу на дубовых колодах две ведьмы. Над омутом одна из них прыгнула за спину к другой, а ее колода рухнула в черный омут и пошла на дно. Ведьмы умчались, а Стабрадзе ско­рее спустилась с утеса, поймала колоду и увидела в дупле юношу с медвежьими ушами. Глаза его были закрыты, и он едва дышал.

Кликнула Стабрадзе свою воспитанницу, юную Лаймдоту. Вдвоем перенесли они юношу в подводный дворец, уложили на кровать из серебристых раковин.

Очнулся Лачплесис и увидел перед собой двух прекрасных дев. Одну – речную деву, вторую – земную девушку. Посмотрели друг на друга Лачпле­сис и Лаймдота – и вошла в их сердца любовь.

Стабрадзе, которой было открыто будущее, сказала Лачплесису:

– Я вижу, что ты готов остаться здесь навсегда, но у тебя иная судьба. Вставай, я покажу тебе дорогу на землю.

Она взяла Лачплесиса за руку и вывела на берег Даугавы.

Идет Лачплесис вдоль берега. Вдруг услыхал он шум и треск. Смотрит – на вершине холма парень великанского роста валит вековые деревья.

– Эй! – крикнул ему Лачплесис. – Кто ты таков и что делаешь?

Великан ответил:

– Имя мое Кокнесис – Вырывающий деревья. Я строю крепость, чтобы стала она преградой на пути врагов, если вторгнутся они в наши земли. А ты кто таков?

– А я в – Лачплесис – Победивший медведя. Боги назначили мне защищать нашу страну от чужеземцев. Я направляюсь сейчас в замок славного Буртниекса, чтобы обучиться там искусству воина. Если хочешь – пойдем со мной, и будем отныне друзьями.

Наконец показался замок Буртниекса. Старый воин охотно взялся обучить двух молодых витязей всему, что знал он сам.

Так прошел год. Однажды Буртниекс сказал:

– Сегодня радостный день. Возвращается моя дочь, много лет жившая вдали от родного дома.

Все обитатели замка вышли навстречу молодой хозяйке. Глянул на нее Лачплесис, и его сердце сильно забилось – он узнал прекрасную Лаймдоту.

Меж тем до ведьмы Спидалы дошла весть, что Лачплесис не погиб в черном омуте, что живет он в Буртниекском замке и скоро станет искусным воином. В грозовую ночь, вся измокнув под дождем, прибежала она в дом Кангарса и сказала, дрожа от холода и страха:

– Мы погибли! Лачплесис, которому известно, что я – ведьма, а ты – предатель, жив и может разгласить нашу тайну.

Побледнел Кангарс и сказал:

– Мы должны его погубить, и я знаю, как это сделать. Есть среди наших соседей великан Калапуйсис. Надо заманить его в окрестности Буртиниекского замка, сказать, что есть здесь для него богатая пожива. Лачплесис пожелает с ним сразиться, но не сможет одолеть великана. Тут-то и придет ему конец.

Вскоре объявился в ближнем лесу великан. Стал грабить окрестных крестьян, разорять их селения. Старый Буртниекс, узнав о такой напасти, ска­зал:

– Тому, кто прогонит из наших земель великана, я отдам в жены свою дочь.

Вызвались сразиться с великаном оба друга – Лачплесис и Кокнесис. Оба снарядились в дорогу, но Лачилесис сказал:

– Друг! Уступи мне право победить великана. Я уже давно люблю прекрасную Лаймдоту, а ты совсем недавно в первый раз ее увидел.

И Кокнесис остался дома.

Вот достиг Лачплесис дремучего леса, увидел огромный костер. Сидит у костра великан Калапуйсис, жарит себе на обед целого быка.

Закричал Лачплесис:

– Эй, Калапуйсис! Давай-ка сразимся!

Захохотал великан и ответил с насмешкой:

– Тебе ли, цыпленку, сражаться со мной?

Поднялся на ноги – самые высокие деревья в лесу ему по плечо – и швырнул в Лачплесиса свою боевую палицу весом в полтора пуда. Но Лачплесис ловко увернулся, взмахнул мечом и ранил великана в колено. Подвернулась у великана нога, упал он на землю. Падая, ухватился за вековую сосну и вырвал ее с корнем.

Придавило сосновым стволом грудь великана, не может он подняться. Лачплесис уже хотел отрубить ему голову, но Калапуйсис взмолился:

– Пощади меня, витязь! Ты ведь, верно, Лачплесис? Моя матушка предсказала мне когда-то, что победит меня витязь с медвежьими ушами.

Лачплесис помог великану подняться, и с тех пор между людьми и великанами была вечная дружба.

Прекрасная Лаймдота в тревоге ожидала Лачплесиса и, когда он вернулся с победой, радостно выбежала ему навстречу, а старый Буртниекс немедля объявил их женихом и невестой. В замке стали готовиться к свадьбе.

Но в это время показался в море чужеземный корабль. Сидели на нем воины в рогатых шлемах. Видя, какая опасность нависла над страной, не на шутку разбушевался владыка вод – зеленобородый Аутримпс. Он подхватил корабль и швырнул его на берег, так, что тот раскололся на части.

Рыбаки, жившие на побережье, бросились на помощь чужеземцам, не ведая, что, рискуя жизнью, спасают своих врагов.

Коварные пришельцы явились к великому кунигу Каупо, оплели его льстивыми речами и выпросили разрешение построить для себя город. Простодушный Каупо не только дал чужеземцам землю, но даже предоставил им искусных мастеров. И вот там, где сливаются вместе Даугава и Ридзини, начала подниматься Рига.

Чужеземцы послали весть к себе на родину: «Мы строим мощную крепость, а вы высылайте войско, народ здесь мирный и простодушный, завоевать его не составит труда».

Собрались старейшины и вайделоты в священной роще под сенью столетнего дуба и стали вопрошать богов, как спасти родную страну от злых пришель­цев. Ответили боги:

– Ваш спаситель – Лачплесис!

– Но где он?

И тут Лачплесис появился в священной роще и возвестил:

– Я здесь!

Он собрал войско, первым среди которых стал Кокнесис, и двинулся против чужеземцев. Словно охотник лисиц, гнал Лачплесис врагов, освобождая захваченные ими селенья и зам­ки, и, наконец, изгнал за море. Лишь коварный предводитель чужеземцев нашел укрытие в доме Кангарса.

С победой вернулся медвежьеухий витязь в замок старого Буртниекса. Вскоре сыграли свадьбу Лачплесиса и Лаймдоты, и они зажили счастливо и спокойно, не ожидая новой беды.

Но предводитель чужеземцев, тайно живущий у Кангарса, не смирился с поражением. Он приказал предателю выведать, в чем заключена сила Лачплесиса, как можно одолеть медвежьеухого витязя.

Начал Кангарс вопрошать злые силы, и они ответили предателю:

– Сила Лачплесиса в его медвежьих ушах. Если он лишится их – то лишится и силы.

Однажды собрались в доме Лачплесиса гости. После веселого пира решили они потешиться молодецкой игрою на высоком берегу Даугавы, показать свою воинскую удаль. Стали гости состязаться друг с другом в конном и пешем бою, и каждый раз выходил победителем рыцарь в черных доспехах, прибывший неизвестно откуда. Никто не знал, что подослали его к Лачплесису чужеземцы. Черные латы рыцаря были заколдованы, и он был неуязвим.

Вот Черный рыцарь вызвал на поединок самого Лачплесиса. Сказал Лачплесис:

– Не по обычаю хозяину сражаться с гостем.

Но Черный рыцарь стал насмехаться над ним, упрекая в трусости. Медвежьеухий витязь не стерпел – и принял вызов.

Встали противники друг против друга на крутом берегу у самой воды, засверкали в воздухе мечи. И вот – отсек Черный рыцарь Лачплесису правое ухо. По-медвежьи взревел витязь, обхватил противника руками, сжал что есть силы. Затрещали черные латы, но рыцарь изловчился и отсек Лачплеси­су левое ухо. Покачнулся Лачплесис и, не выпуская противника из рук, рухнул с обрыва вниз.

Воды Даугавы сомкнулись над его головой.

Солнце в печали скрылось за облаками, заклубился над Даугавой густой туман, пала на землю роса, будто слезы.

Лаймдота не пережила смерти мужа, в тот же день отлетела ее душа.

А потом снова пришли чужеземцы и хозяйничали пять долгих веков.

Но в самые тяжелые годы народ верил – их власть не вечна. Придет время, поднимется со дна Даугавы Лачплесис, полный сил, как и прежде, и опять станет родная страна свободной и счастливой.

© Иликаев Александр, текст, 2014–2016

© Книжный ларёк, публикация, 2016

Вопросы этнической истории башкирского народа получили впервые многостороннее освещение на состоявшейся в Уфе (1969) научной сессии Отделения истории и Башкирского филиала АН СССР. В решении проблем этногенеза башкир с тех пор достигнуты значительные позитивные результаты, и все же интерес к ним не ослабевает и продолжает привлекать внимание ученых различных гуманитарных специальностей. Существенную роль в решении этих проблем играют фольклорные источники.

Бытующие поныне в башкирской народной среде предания о происхождении народа, отдельных племен и родов, а также межплеменных взаимосвязях раскрывают некоторые обстоятельства формирования этнической и языковой общности башкир, не известные по письменным источникам. Однако в преданиях отражаются народные представления об истории, а не сама история непосредственно, информационная их функция нераздельно сочетается с эстетической. Этим определяется сложность изучения преданий как материала этнической истории народа. Правда истории переплетается в преданиях с позднейшим фольклорным и нередко книжным вымыслом, и ее вычленение возможно только путем сравнительно-исторического изучения материала. При этом следует учитывать, что такие устные источники выходят далеко за пределы фольклора современной Башкирии. Ведь процесс этногенеза башкирских племен, история их расселения охватывают много веков, начиная с эпохи великого переселения народов, и связаны с обширными территориями Средней Азии и Сибири. Древнейшая этническая история башкир поэтому отразилась не только в их национальном фольклоре, но и в фольклоре других народов.

Примером сложного сочетания фантастического и реального, фольклорного и книжного является легенда о древнем племени hэyен, от которого якобы происходят уйгуры, живущие в Китае, Киргизии, Казахстане, и башкиры. В шежере башкирского племени юрматы происхождение его возводится к Яфесу (Яфету) и его сыну Тюрку. Этнограф Р.Г. Кузеев не без основания связывает легендарные мотивы этого шежере с реальным процессом тюркизации юрматынцев («тюркизированных угров») в XIII-XV веках. Наряду с преданиями-легендами, в которых ощутимо влияние мусульманских книг, в башкирском фольклорном материале нередко встречаются легенды-мифы о происхождении народа, чуждые религиозности.

Говоря о легендах, в которых происхождение таких родовых династий объясняется брачным союзом с мифическими существами, Р.Г. Кузеев усматривает в них лишь отражение смещения или скрещивания отдельных этнических (точнее, иноплеменных и иноверческих) групп в составе башкир. Разумеется, возможно и такое толкование содержания легенд, но своей архаичной основой они восходят, по-видимому, к более древним истокам родовой общины, когда в ее недрах возникает антагонизм между патриархальной семьей и отдельной личностью. Конфликт разрешается уходом героя от родичей и образованием нового родового подразделения. Новый род со временем подвергается притеснениям со стороны старого рода. В этом отношении представляет интерес предание о том, как «шайтаны» жили на отшибе деревни и им после смерти не отводилось места на общем кладбище.

К мифическим преданиям о шайтанах примыкают предания о происхождении башкирского рода кубаляк и племени кумрык, в которых легко уловить отзвуки древних тотемистических воззрений: сами этнонимы указывают на их связь с доисламской родовой мифологией (кубаляк - бабочка; кумрык - коряга, корни, пни). Сопоставление разных версий сюжета о появлении рода кубаляк ведет нас к предположению о том, что эти предания весьма своеобразно преломляют процесс развития мифологических представлений: в одной из них родоначальником выступает летающее чудовище, в другой - мохнатое человекоподобной существо, в третьей - случайно забредший в лесную глушь обыкновенный старик. Такой же определенностью реальных черт, как и образ старика в предании о происхождении рода кубаляк, отличаются образы четырех мальчиков-близнецов, от которых будто бы ведут свой род нынешние инзерские башкиры Архангельского района Башкортостана. В инзерском предании переплетаются реалистические мотивы с мифологическими.

Следует отметить, что легендарный образ дерева имеет многочисленные параллели в легендах о происхождении народов мира.

Известно, что еще в недавнем прошлом каждый башкирский род имел свое дерево, клич, птицу и тамгу. С этим было связано довольно широкое распространение преданий-легенд о родственных отношениях человека с животным и растительным миром. В них особенно часто рисуются образы волка, журавля, вороны и орла, сохранившихся поныне в качестве этнонимов родовых подразделений. В исследовательской литературе неоднократно приводилась легенда о происхождении башкир от волка, который будто бы указал им путь на Урал. С легендой данного типа связан сюжет о древнем башкирском знамени с изображением волчьей головы. Сюжет относится к событиям V века н.э.

В преданиях-легендах башкир проявляется тенденция у определенному обозначению территории своей прародины: Юго-Восточная Сибирь, Алтай, Средняя Азия. Довольно обстоятельно повествуют некоторые пожилые рассказчики о проникновении из Центральной Азии в составе тугыз-огузских этнических образований булгаро-башкирских групп в Сибирь и на Урал, об образовании Булгарского государства в бассейне Волги-Камы и о принятии булгарами, а затем и башкирами через арабских миссионеров ислама. В противовес таким устным повествованиям бытуют предания-легенды об автохтонном уральском происхождении башкир, отрицающие связи башкирских племен с монгольскими ордами, вторгшимися на Урал в XII веке. Противоречивость легендарных представлений о происхождении башкир связана с исключительной сложностью давнего процесса их этногенеза. Среди башкирских племен есть такие, которые упоминаются в письменных памятниках с V века и имеют, вероятней всего, местное уральское происхождение, например, бурзяне. Вместе с тем башкиры села Сарт-Лобово Иглинского района, которых называют «бухарцами», вряд ли сильно отступают от исторической истины, рассказывая, что их предки «пришли из Туркестана во время войны ханов» .

Несомненны исторические корни преданий о том, что башкирские племена разделили участь покоренных Золотой Ордой народностей. Таково, например, предание о расправе башкирского батыра Мир-Темира над Чингис-ханом в 1149 году за то, что тот издал указ, противный башкирским обычаям.

В XIV веке усилилась борьба покоренных татаро-монголами народов за освобождение от ига поработителей. Непосредственное участие в ней приняли башкиры. Героические сказания башкир повествуют о молодом батыре Иркбае, возглавившем успешный поход против монгольских захватчиков. Интересно в этой связи и предание о том, как хан Батый, опасаясь сопротивления башкирских воинов, обошел со своим войском стороной охраняемые ими земли:

Вместе с тем эпоха монгольского нашествия заметно повлияла на формирование этнического состава башкир и отразилась в их устно-поэтическом творчестве. Так, например, в дер. Узунларово Архангельского района Башкирии наряду с преданием-легендой о возникновении инзерских селений от четырех мальчиков-близнецов, найденных под корягой, бытует и такое предание, согласно которому девять башкирских селений на горной реке Инзер берут свое начало от девяти сыновей воина хана Батыя, который остался жить здесь.

Достойны серьезного внимания этнографов предания-легенды об участии финно-угров в формировании башкирской народности. Записанные в ряде районов Башкирии предания о том, что башкиры «разгромили чудаков», но сами, подобно «чуди», стали жить в марах и курганах, «чтобы их не погубили враги» , имеют, по-видимому, отношение к историческому процессу ассимиляции башкирами некоторых финно-угорских племен. В научной литературе обращалось внимание на отражение этнических связей башкир с финно-уграми в предании о возникновении племен Гэйнэ и Тулбуй. Примечательно, что названия башкирских сел Кара-Шиды, Баш-Шиды, Большое и Малое Шиды восходят, как отмечалось проф. Д.Г. Киекбаевым, к племенному названию чуд. Предания о древних башкиро-угорских связях в значительной мере соответствуют данным современной этнографической науки.

К этногенетическим преданиям примыкают повествования о взаимоотношениях башкир с другими тюркскими племенами. Такие предания объясняют происхождение отдельных родовых подразделений (ил, аймак, ара). Особенно популярен в разных районах Башкирии сюжет о появлении среди башкир казаха или киргиза, потомки которого составили целые роды. В Хайбуллинском районе Башкирии старики рассказывают о казахском юноше Мамбете и его потомках, от которых будто бы берут начало многочисленные фамильные династии и деревни: Мамбетово, Калтаево, Султасово, Танатарово и другие. С предком-киргизом (казахом?) связывают происхождение своего рода и основание деревень (сел) жители Акъяра, Байгускарово, Каръяна того же района. К предку, казаху или киргизу, восходит, согласно преданиям, история деревень Аркаулово, Ахуново, Бадраково, Идельбаево, Ильтаево, Калмакларово, Махмутово, Мечетлино, Мусатово (Масак), Мунаево в Салаватском, Кусимово - в Абзелиловском и ряд аймаков с. Темясово в Баймакском районах. О наличии иноязычных элементов в составе башкир говорят и этнонимические словосочетания «лемезинские и муллакаевские туркмены» в Белорецком, названия деревень Большое и Малое Туркменово в Баймакском районах и т.д.

Заметную роль в исторических судьбах башкир до середины XVI века играли ногайские родоплеменные группы. В предании, записанном нами в Альшеевском районе Башкирии, раскрывается сложный характер их отношений с ногайцами, которые после покорения Русским государством Казани, покидая свои прежние владения, увлекли с собой и часть башкир. Однако в своем большинстве башкиры не захотели расстаться с родиной и, возглавляемые батыром Канзафаром, подняли восстание против ногайского насилия. Истребив врагов, башкиры оставили в живых лишь одного ногайца и дали ему имя Туган (Родной), от которого пошел род Тугановых. Содержание этого предания своеобразно преломляет исторические события.

Эти и другие народные рассказы и предания перекликаются отчасти с документальными историческими сведениями.

Башкирские этногенетические предания-легенды в точных записях дореволюционного времени до нас не дошли. Такие предания приходится реконструировать из книжных источников. Но специальных работ, решающих эту задачу, пока еще нет. В советское время опубликовано не более двадцати таких преданий-легенд. Целью нашего сообщения является необходимость обратить внимание на важность дальнейшего собирания и изучении преданий о происхождении башкир.

Поскольку история и фольклор башкирского народа развивались в тесном взаимодействии с историей и устным творчеством других народов Урала, весьма актуальным является сравнительное исследование уральских этногенетических преданий.

Этноним «башкорт»

Само название башкирского народа - башкорт. Казахи называют башкир истэк, иштэк. Русские, через них многие другие народы, называют башкир. В науке существует более тридцати версий происхождения этнонима «башкорт». Наиболее распространенными являются следующие:

• 1. Этноним «башкорт» состоит из общетюркского баш (голова, главный) и тюркско-огузского корт (волк) и связывается с древними верованиями башкир. Если учесть, что у башкир существуют легенды о волке-спасителе, волке-проводнике, волке-прародителе, то, несомненно, что волк был одним из тотемов башкир.
• 2. По другой версии, слово «башкорт» также разделяется на баш (голова, главный) и корт (пчела). Для доказательства этой версии ученые привлекают данные по истории и этнографии башкир. Как свидетельствуют письменные источники, башкиры издавна занимались бортничеством, затем пчеловодством.
• 3. Согласно третьей гипотезе, этноним расчленяется на баш (голова, главный), кор (круг, корень, племя, сообщество людей) и аффикс множественного числа - т.
• 4. Заслуживает внимания версия, связывающая этноним с антропонимом Башкорт. В письменных источниках фиксируются половецкий хан Башкордъ, Башгирд - один из высших чинов хазар, египетский мамлюк Башгирд и т.д. Кроме того, имя Башкурт и сейчас встречается у узбеков, туркмен, турок. Поэтому, возможно, что слово «башкорт» связано с именем какого-то хана, бия, объединившего башкирские племена.

Предания и легенды о происхождении башкир

В давние времена наши предки кочевали из одной местности в другую. У них были большие табуны коней. Кроме того, они занимались охотой. Однажды откочевали они в поисках лучших пастбищ далеко. Долго шли, прошли великий путь и наткнулись на волчью стаю. Волчий вожак отделился от стаи, встал впереди кочующего каравана и повел его дальше. Еще долго следовали наши предки за волком» пока не дошли до благодатной земли, обильной тучными лугами, пастбищами и лесами, кишащими зверьем. А ослепительно сверкающие дивные горы здесь достигали облаков. Дойдя до них, вожак остановился. Посоветовавшись между собой, аксакалы решили: «Нам не найти земли, прекраснее этой. Подобной нет на всем белом свете. Остановимся же здесь и сделаем ее своим становищем». И стали жить на этой земле, по красоте и богатству которой нет равных. Поставили юрты, стали заниматься охотой, разводить скот.

С тех пор наши предки стали называться «башкорттар», т.е. людьми, пришедшими за главным волком. Раньше волка звали «корт». Башкорт значит головной волк». Вот откуда произошло слово «башкорт» - «башкир».

Башкирские племена пришли с Причерноморья. Там в селении Гарбалэ обитали четыре брата. Жили они дружно и были ясновидцами. Однажды к старшему из братьев явился во сне некий человек и сказал: Уходите отсюда. Отправляйтесь на северо-восток. Там найдете лучшую долю. Утром старший брат рассказал сон младшим. «Где эта лучшая доля, куда идти?» - спросили те с недоумением.

Никто не знал. Ночью старшему брату снова привиделся сон. Тот самый человек опять ему говорит: «Покиньте эти места, угоните отсюда свой скот. Как только вы тронитесь в путь, навстречу вам попадется волк. Он не тронет ни вас, ни скот ваш - пойдет своей дорогой. Вы идите за ним. Когда он остановится, остановитесь и вы». На следующий день братья со своими семьями отправились в путь. Не успели оглянуться - навстречу бежит волк. Они пошли за ним. Долго шли на северо-восток, и, когда добрались до мест, где сейчас находится Кугарчинский район Башкирии, волк остановился. Остановились и четыре брата, следовавшие за ним. Выбрали себе землю в четырех местах и там обосновались. У братьев было трое сыновей, они тоже выбрали себе землю. Так они стали владельцами семи участков земли - семиродцами. Семиродцев прозвали башкирами, так как их предводителем был вожак-волк - башкорт.

Давным-давно в этих местах, богатых лесом и горами, жили старик со старухой из кыпсакского рода. В те времена на земле царили мир и покой. На необозримых просторах степей резвились ушастые косоглазые зайцы, косяками паслись олени и дикие лошади-тарпаны. В речках и озерах водилось много бобров и рыбы. А в горах находили себе пристанище красавицы косули, степенные медведи, соколы-белогорлики. Старик со старухой жили, не тужили: пили кумыс, разводили пчел, занимались охотой. Много ли, мало ли прошло времени - родился у них сын. Старики только им и жили: берегли малыша, поили рыбьим жиром, заворачивали в медвежью шкуру. Мальчик рос подвижным, шустрым, и скоро медвежья шкура стала ему мала, - вырос он и возмужал. Когда умерли отец с матерью, он отправился куда глаза глядят. Однажды в горах егет встретил девушку-красавицу, и стали они жить вместе. У них родился сын. Когда вырос, - женился. Появились в его семье дети. Род увеличивался, умножался. Шли годы. Эта родовая ветвь постепенно разветвилась, - образовалось племя «башкортов». Слово «башкорт» происходит от баш» (голова) и «кop» (род) - оно означает «главный род».